В Ангрене (Узбекистан) на месте демонтированного обелиска с фигурой солдата времен Великой Отечественной войны и надписью «Вечная слава воинам-ангренцам, павшим в боях за независимость нашей Родины» строят монумент «Символ мира». Открытие монумента планируется 1 сентября этого года в день Независимости Республики Узбекистан. Дата открытия монумента известна из официального письма хокима (мэра) Ангрена Ибрагимжона Рахманова, адресованного протестующим жителям города.

Строящийся монумент «Символ мира»

Снесенный железобетонный обелиск возвышался в самом центре Ангрена с 1967 года и был уничтожен местными властями 19 марта 2015 года - за два года до своего пятидесятилетия и два месяца до празднования 70-летия Победы.

Хотя строительство еще не окончено, общий вид нового монумента уже представляем. На круглом бетонном основании на высоту примерно десяти метров поднимается пятигранный металлический каркас, отделанный смонтированными строительными плитами из алюкобонда (аlucobond, используются, как правило, в облицовке фасадов). Венчает «Символ мира» монументальное гнездо с тремя аистами.

Клумбу вокруг монумента огородили литым чугунным забором, который в недалеком прошлом стоял вокруг городского парка. Забор этот почти полностью разворовали, и остатками было решено огородить новый монумент. Еще до начала строительства на клумбе были высажены различные цветы, но с тех пор клумбу уже трижды обновляли.

Напротив строящегося монумента – место общественных гуляний, вокруг фонтана возле ресторана «Афсона». По вечерам там в большом количестве собираются горожане - отдохнуть, поесть мороженого, шашлыки и покататься на аттракционах.

185 жителей Ангрена, считая снос обелиска актом вандализма и надругательством над памятью погибших в войне граждан города, пренебрежением общечеловеческими ценностями и унижением ветеранов войны и участников трудового фронта, собрали подписи и 2 апреля отправили коллективные обращения в аппарат президента Узбекистана Ислама Каримова, кабинет министров, генеральную прокуратуру, уполномоченному Олий Мажлиса (парламента) по правам человека.

В официальных ответах хокимият (администрация) Ташкентской области и хоким Ангрена известили общественность, что на месте снесенного обелиска изначально планировалось установить монумент «Символ мира». Но в день уничтожения обелиска со слов помощника хакима Ангрена не было точно известно, что построят на этом месте, и построят ли вообще. Это и дало основание предполагать, что именно протестные настроения ангренцев сподвинули власти на строительство «Символа мира».

Какова стоимость строительства нового монумента, неизвестно. Но в любом случае она превышает стоимость реставрации обелиска погибшим ангренцам. Иными словами, власть не сочла нужным реставрировать обелиск, который перестал быть объектом материального культурного наследия. Потому и осталось не услышанным требование возмущенных жителей города восстановить на прежнем месте обелиск ангренцам, погибшим в Великой Отечественной войне, с памятной надписью «Вечная слава воинам-ангренцам, павшим в боях за независимость нашей Родины».

Конкурс проводится ежегодно, начиная с 2012 года, в рамках литературного фестиваля «Open Eurasia and Central Asia Book Forum & Literature Festival». Первый фестиваль прошёл в Бишкеке (Киргизия). В 2013 году фестиваль провели в Лондоне и Кембридже, предоставив английской публике возможность получить более полное представление о творчестве авторов из Центральной Азии. Фестиваль 2014 года прошел в Алма-Ате (Казахстан).

Как поясняют организаторы, конкурс «Open Eurasia and Central Asia» призван способствовать развитию национальной литературы, популяризации книги, расширению возможностей творческого становления талантов, духовному взаимообогащению и творческому взаимопониманию, он также дает авторам возможность быть услышанными и реализовать свои идеи. По итогам конкурса издается литературный альманах «Творческое содружество», в котором публикуются фрагменты из произведений гостей фестиваля, финалистов и победителей конкурса, литературная критика, информация о мероприятиях и новинках издательства Hertfordshire Press.

Главный приз конкурса «Open Eurasia and Central Asia-2015» – грант в размере $19.000, который пойдёт на издание книги победителя в Лондоне с последующей презентацией на Лондонской книжной ярмарке 2017 года. В 2015 году учреждено четыре дополнительные премии:

- премия имени Немата Келимбетова в размере $10.000 за победу в категории видео и экспериментального кино «Open Eurasia and Central Asia»;

- премия имени Марзии Закирьяновой в размере $5000 за лучшую женскую работу в любой категории конкурса, которая пойдет на издание книги победительницы;

- премия имени Аркадия Безрукова в размере $1000 за лучшую работу, посвященную теме гор;

- премия генералов от Ассоциации «Генералов Мира за Мир» (высшая награда Ассоциации – медаль «Голубь Мира») за лучшую работу, посвященную тематике укрепления, мира, дружбы и взаимопонимания между народами.

Участие в конкурсе «Open Eurasia and Central Asia-2015» могут принять все желающие, независимо от возраста и страны проживания. С условиями конкурса можно ознакомиться на этом сайте или на странице в Facebook.

В частности, согласно приложению №1 к постановлению, комбинированная ставка акциза на мясо и субпродукты домашних свиней и птицы установлена в размере до 30 процентов от таможенной стоимости товара, но не менее $1 за килограмм.

Пошлина на молоко и сливки сгущенные, в порошке, гранулах или в других твердых видах жирностью не более 1,5 процента установлена в размере 10 процентов от таможенной стоимости товара, но не менее $0,3 за килограмм. Ранее размер ставки составлял 5 процентов, но не менее $0,15 за килограмм. То есть – пошлина выросла вдвое.

Правительство также установило пошлины на импортные яблоки и груши - в размере 30 процентов от таможенной стоимости, но не менее $0,4 за килограмм. Импортная пошлина на орех лесной, миндаль и прочие орехи не изменилась, оставшись на уровне 30 процентов от таможенной стоимости, но теперь она должна составлять не менее $1,5 за килограмм, а не $1, как раньше.

Пошлины на сахар, кондитерские изделия, печенья, кетчупы, жевательные резинки, мыло, моющие и чистящие средства, пластмассу, каучук, одежду, обувь, белье, керамические изделия, столовую посуду - также составят 30 процентов.

Новые импортные пошлины установлены и на некоторую другую продукцию - черные металлы, изделия из алюминия, ядерные реакторы, трансформаторы, транспортные средства и так далее.

Ставка акцизного налога на импортный лук (репчатый, шалот, порей) и разные орехи составит 50 процентов от таможенной стоимости товара, на пальмовое масло – 20 процентов, дрожжи и готовые пекарные порошки – 70 процентов, полиэтилен, электрические лампы и светильники для наружного освещения – 10 процентов.

Таким образом, очевидно, что новые размеры таможенных пошлин повлекут за собой заметное удорожание товаров и услуг. Тем более заметное на фоне неуклонного ослабления национальной валюты – сума, реальный курс (курс «черного рынка») которого 22 августа, по информации «Озодлика» (узбекская служба Радио Свобода), составил 4650-4700 сумов за $1. Кроме того, нет сведений о планах правительства и президента о повышении зарплат, пенсий и пособий, которое в прежние годы объявлялось, как правило, по два раза в год. Последнее по времени повышение произошло с 15 декабря 2014 года – на десять процентов. С этой даты минимальный размер заработной платы составляет 118.400 сумов в месяц, минимальная пенсия по возрасту и пособия инвалидам с детства — 231.575 сумов, пособия престарелым и нетрудоспособным гражданам, не имеющим необходимого стажа работы, - 142.100 сумов. Отметим, что в середине декабря прошлого года доллар по курсу Центробанка Узбекистана стоил 2409 сумов за единицу, сегодня его официальная цена – 2590 сумов.

Впрочем, повышение зарплат и пенсий давно уже не радует жителей солнечной республики, поскольку этот процесс неизменно сопровождается повышением цен на товары и услуги, не только перекрывающим мизерный объем новых доходов, но и заметно усложняющим жизнь населения.

Гульнара Каримова никогда не предстанет перед судом в Европе. Папа не позволит

Напомним: речь в данном случае идет о запросах министерства юстиции США к Ирландии, Бельгии, Люксембургу, Швеции и Швейцарии с просьбой арестовать хранящиеся в этих странах банковские активы на общую сумму $1 млрд в рамках расследования сомнительных сделок на телекоммуникационном рынке Узбекистана с участием компаний Vimpelcom, MTS и TeliaSonera.

Вместе с тем, как известно, дело о взятках и об отмывании «телекоммуникационных» денег расследуется в Швейцарии с июля 2012 года. В этих делах в качестве обвиняемой фигурирует и дочь президента Узбекистана — Гульнара Каримова. Сегодня свои расследования в отношении ряда оффшорных компаний, фактической владелицей которых, предположительно, являлась Каримова, кроме США ведут власти Швейцарии, Франции, Нидерландов и Швеции.

Ташкентский «аналитик» Ильхат Тушев, цитату которого также приводит РИА Новости, считает, что основная проблема для рынка в Узбекистане — «в имиджевых потерях для прихода новых компаний». Тем не менее, говорит он, «сотовый рынок здесь сложился, и в среднесрочной перспективе здесь не следует ждать перемен в связи с обнаружившимися запросами со стороны США».

Такие «успокоительные» заявления узбекских источников и аналитиков, вероятно, нанятых правительством, звучат параллельно с новой волной арестов и задержаний людей из окружения Гульнары Каримовой в Ташкенте. Сама «узбекская принцесса» уже более года находится под домашним арестом, из Ташкента неоднократно приходили неподтвержденные сообщения об арестах десятков бывших сотрудников ее фондов и организаций, которые, предположительно, были основными участниками коррупционных схем, созданных старшей дочкой узбекского президента.

Очевидно, что власти Узбекистана делают все возможное для того, чтобы ни один из данных фигурантов не ускользнул за рубеж и не принял участие в следствии и будущих громких судебных процессах в Европе.

Подробнее о судьбе Гульнары Каримовой читайте в одноименной рубрике «Ферганы».

ИГИЛ – одна из главных сегодня угроз для мира. Вокруг этой аббревиатуры накопилось столь много спекулятивных мнений, что мы посчитали просто необходимым дать слово одному из ведущих экспертов-арабистов России, проработавшему много лет на Ближнем Востоке. Как появлялся ИГИЛ, кто стоял у его истоков, каковы каналы финансирования этой террористической организации, что может мир противопоставить этой угрозе – на эти вопросы в очередной передаче цикла информационного агентства «Фергана.Ру» в студии Центральноазиатского телевидения отвечает Александр Иванович Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады.

Ведет передачу журналист «Ферганы» Сергей Мец.

Сергей Мец: Добрый день! «Фергана.Ру» в студии Центральноазиатского телевидения продолжает цикл передач, и сегодня у нас одна тема, но тема серьезная, животрепещущая для Центральной Азии, Ближнего Востока, всего региона в целом. Эта тема – ИГИЛ. У нас сегодня замечательный гость, Александр Иванович Шумилин, кандидат исторических и доктор политических наук, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады. Я – Сергей Мец, и мы начинаем.

Александр Иванович, первый вопрос - и так правильно делать - относится к разряду «ликбез». Много говорят о так называемом «Исламском государстве» (бывш. «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб.), но до сих пор обыватель, простой человек, который читает и слушает об этом, ничего, кроме, как вы верно заметили до эфира, отрубленных голов, не видит, никакой более подробной информации не получает. Вопрос простой – где истоки «Исламского государства», с чего все начиналось и кто для них враги, гяуры/кяфиры? Это движение против правительств тех стран, где жили эти люди, или это – исламистское движение?

Александр Шумилин: Очень важный вопрос, он назрел давно, и многие пытаются в нем разобраться. Я разобрался по-своему, поэтому поделюсь собственными соображениями на сей счет. Давайте называть это явление ИГИЛ или группировкой, а не «Исламским государством», поскольку все-таки это не является в подлинном смысле государством, хоть они и пытаются создать эту видимость, какие-то структуры выстраивают, но на самом деле – это оккупанты определенной территории, то есть территория оккупирована пришельцами. И, судя по всему, не так уж надолго, как я предполагаю, забегая далеко вперед.

Чаще всего задают вопрос: чем же эта группировка отличается от своей прародительницы «Аль-Каиды»? Вот здесь, на противопоставлении ряда группировок, ряда идейных основ мы можем приблизиться к пониманию того, что же это такое. «Аль-Каида», действительно, во многом была предшественницей ИГИЛ, а ИГИЛ изначально назывался «Аль-Каидой в Междуречье», и возникла эта организация в период между 2004 и 2006 годами на территории Ирака. Ее основателем считается аз-Заркауи, который прямо говорил, что он посланец «Аль-Каиды», уполномоченный Усамой бен Ладеном на создание этой организации. И здесь я не могу не заметить одно прелюбопытнейшее обстоятельство.

Опять же, в контексте дискуссий говорят, что был, вот, диктатор Саддам Хуссейн, кровавый или не кровавый, но при нем не было «Аль-Каиды» и не было ИГИЛ. А посему он преподносится как вариант лучший, так называемый светский, что тоже сомнительно в отношении националиста и диктатора, но это, мол, было лучше, чем сейчас. Аспектов тут много для оценки, но любопытно, что этот самый аз-Заркауи оказался на территории Ирака еще при Саддаме Хусейне, в 2001 году, и приступил к созданию филиала «Аль-Каиды» именно тогда. Не случайно он оказался там в 2001 году, в самом конце года, - он, по сути дела, сбежал с территории Афганистана, которая к тому времени была уже под прицелом международных сил во главе с Соединенными Штатами, и где была разгромлена база «Аль-Каиды» в октябре-ноябре 2001 года, достаточно быстро после событий 11 сентября в Вашингтоне и Нью-Йорке. И вот в Ираке появляется аз-Заркауи и начинает создавать там филиал «Аль-Каиды». Здесь возникает немало вопросов, которые, я уверен, еще будут прояснены, но мы пока только зафиксируем факт, что это все происходило при Саддаме Хуссейне, ибо его режим был свергнут в марте 2003 года, он долго скрывался, был позднее арестован, а казнен еще позднее. Можно предположить, как это делают некоторые аналитики, не знаю, в какой степени основываясь на реальной информации и материалах, но можно предположить, что определенная связь между аз-Заркауи и режимом Саддама существовала, иначе он не прожил бы два года на территории Ирака….

Сергей Мец: Да, вопрос напрашивался, но я знал, что вы на него ответите…

Александр Шумилин: Конечно. И это важное обстоятельство, ибо в свое время американцы, в основном, и западники обвиняли Саддама в связях с «Аль-Каидой», с терроризмом в целом. Но этот эпизод не приводился, обвинения повисали, поскольку фактура не была на поверхности, но вот теперь она появляется в связи с аз-Заркауи и, особенно, в связи с его последователями, поскольку Заркауи был ликвидирован американцами, и не только ими, но к этому я вернусь несколько позже. Но уже последователи Заркауи – аль-Багдади, его идеологи, обращаясь к этому моменту создания ИГИЛ, тогда еще «Аль-Каиды в Междуречье», дают понять, что связи такие с режимом были, иначе бы ничего не случилось, ибо эта организация была нацелена на борьбу с Соединенными Штатами. Именно на базе антиамериканизма и могла случиться, чтобы было понятно, смычка...

Сергей Мец: Они и сошлись…

Александр Шумилин: Могли бы сойтись. У нас нет прямых доказательств, но могли бы сойтись. Это очень важно. Прокидывая «мостик» вперед и анализируя ситуацию в ИГИЛ сегодняшнего дня, многие считают, что боевые части ИГИЛ сформированы, в основном, на базе распущенной иракской армии – а это не совсем так, или совсем не так – но связь саддамовских «элементов», скажем так, и саддамовской стратегии с «Аль-Каидой» все-таки просматривается. Будет доказано или нет, но это ясно, ибо происходило на базе общих интересов в борьбе с США.

Расцвет этой организации пришелся на период 2004–2005, и особенно на 2006 год. Тут принципиально важно взглянуть на эту организацию именно с того времени, ибо будет яснее и ракурс сегодняшнего дня. Тогда «Аль-Каида в Междуречье» во главе с Заркауи базировалась в так называемом «суннитском треугольнике» Ирака, пытаясь мобилизовать иракских суннитов на борьбу против новой власти в Багдаде, во главе с аль-Малики, шиитом. То есть уже произошло «соскальзывание» на религиозную почву, религиозную идеологию, и вот здесь уже хорошо просматривается линия на противодействие багдадскому режиму, который, по сути, опирался в те годы на американские оккупационные войска, линия на углубление внутрирелигиозного раскола между суннитами и шиитами. «Аль-Каида», Заркауи проявили себя достаточно жестко, временами жестоко, и дошло до того, что местное население, сунниты, хоть и была значительная их часть настроена просаддамовски, быстро разочаровались в «Аль-Каиде», устрашились ею и отказали ей, мягко говоря, в гостеприимстве. Тут и произошло то самое, для многих парадоксальное, явление, когда боевые отряды суннитов в этом «треугольнике» сомкнулись с американскими военными подразделениями и иракской армией в борьбе с этой самой «Аль-Каидой». Это – принципиально важное событие, когда сами сунниты изгнали Заркауи и «Аль-Каиду» со своей территории. Это принципиально важно во многих отношениях, но самое главное, что именно тогда, будучи изгнаны в значительной степени именно суннитами, вместе с американцами и иракцами, эти группировки ушли в подполье, а затем возродились уже в Сирии в условиях внутреннего конфликта и гражданской войны в 2011 году, не скрывая своих истоков, и под названием «Исламское государство Сирии и Леванта».

И здесь мы подходим постепенно к ответу на ваш вопрос. Эта группировка, появившаяся на территории Сирии, является для Сирии чужеродной, ее истоки, в основном, в Ираке, но ее идеология «джихаддизма» и аль-каидовская идеология победы ислама во всем мире и привела к той конфигурации, которую мы наблюдаем сейчас. Еще раз важно подчеркнуть, что она чужеродна для Сирии, она борется и против Асада, и против сирийских повстанцев, оппонентов Асада, она издает призывы к мусульманам радикального толка по всему миру пополнять ее ряды. И одновременно, окрепнув, вдруг бросается на территорию Ирака, что произошло ровно год назад, в августе 2014 года, и заявляет о себе самым громким образом именно на территории Ирака, и именно на территории того самого «суннитского треугольника». Уже не столько в расчете на поддержку суннитов, как это делали в 2006 году, сколько с расчетом отомстить – это очень важно – тем самым суннитам, которые их изгнали, шейхам суннитских племен, воспользовавшись общим ослаблением ситуации с безопасностью в этом районе. Это был период несколько осложнившихся отношений между суннитами и шиитами, период смены правительств, где не могли поделить места – сунниты были недовольны преобладанием шиитов…

Сергей Мец: В Сирии подобная же ситуация сложилась – там тоже у власти находилось шиитское меньшинство?

Александр Шумилин: Нет, в Ираке это большинство, в Сирии – меньшинство. Когда там еще были американцы, они пытались регулировать ситуацию путем подсказывания, влияния, так, чтобы суннитов особенно не дискриминировали, но после вывода американских войск из Ирака правительство аль-Малики и он лично отошли от своих обещаний, злоупотребили властью в свою пользу, и шиитский фактор возобладал везде, что вызвало недовольство, чем и пытался воспользоваться ИГИЛ, ворвавшийся на территорию Ирака. Первое, что сделали террористы ИГИЛ, и это хорошо проверяется информационно, - начали уничтожать глав племен, суннитских шейхов.

Сергей Мец: То есть это даже не внутриконфессиональная рознь, а внутрисуннитская?

Александр Шумилин: Да, и это очень важно, это так проявилось, и одним из главных их тезисов можно считать утверждение о необходимости быть жестким мусульманином суннитского толка, а те сунниты, кто не являются жесткими, в нашей терминологии – радикально настроенными, - они подлежат ликвидации. То есть умеренные мусульмане суннитского толка в числе первых предателей и врагов ИГИЛ подлежат ликвидации. Все-таки надо сказать, что шииты «первее», но с учетом того, о чем я говорил, об истории 2006 года, они, ворвавшись на территорию Ирака, первым делом начали ликвидировать физически - что подтверждает производящиеся сейчас вскрытия коллективных могил – сначала глав суннитских племен, которые отказывались идти у них на поводу, вступать в их ряды, оказывать содействие. Первая партия физически уничтоженных составляла 112 человек - видимо, не только главы, но и близкие к ним люди. Но первейший враг - это, конечно, шииты. То есть это – внутриисламская, внутрирелигиозная война, объявленная радикально настроенной частью исламистов. Слово «мусульман» не будем употреблять, ибо здесь речь идет о борьбе за власть, а мусульмане - это люди, исповедующие ислам, добросердечные в своем большинстве, благочестивые в помыслах и во всем остальном. А исламисты – это те, кто использует ислам в политических целях, и ИГИЛ представляет собой крайне радикальную группировку, базирующуюся на этой самой идеологии радикального исламизма. Не ислама, а исламизма.

Порядок врагов я уже обозначил, это – умеренные мусульмане, руководители всех соседних суннитских арабских монархий и большая часть их населения. Королевская семья в Саудовской Аравии определена ими во враги, что исходит еще от Усамы бен Ладена – ведь первейшей задачей для бен Ладена, рожденного в Йемене, но гражданина Саудовской Аравии, была борьба с королевским режимом этой страны, которых он определял как предателей ислама. И вот эта линия подхвачена руководством ИГИЛ – все умеренные мусульмане, которые не готовы браться за оружие и воевать за торжество ислама с неверными в виде шиитов, а по расширяющемуся кругу – с западной цивилизацией, должны быть уничтожены.

Это важно подчеркнуть – между ИГИЛ и «Аль-Каидой», между «дочерью» и «матерью» возникли серьезные идеологические противоречия, которые сводятся к следующему. Задачи «Аль-Каиды» - глобальные, борьба с дальним врагом, с Западом, и в меньшей степени с ближним. В эту стратегию укладываются теракты в США 11 сентября 2001 года, в Испании, Англии, Франции, и под эту стратегию выстраивалась вся логистика и структура организации в виде замаскированных ячеек сторонников в любой стране, в любом сообществе, так называемых «спящих», которые потом просыпались и выполняли определенные задания, аналогичные тем, что выполняют спецслужбы диверсионного характера – не просто сбор информации, а проведение терактов. То есть, идущий рядом с нами по улице человек вполне может оказаться сторонником «Аль-Каиды», который в свое время возьмет в руки или оружие, или взрывчатку и по команде выполнит задание.

В отличие от этой стратегии, которую я уравниваю с диверсионно-разведывательными действиями, ИГИЛ – это террористическая группировка, которая формируется и воплощается в совершенно ином обличье. Это уже армия со своими флагами, знаменами, со своими задачами локального характера, главная из которых – захватить территорию, расширять ее и создавать базу псевдо-государственного характера, в отличие от «Аль-Каиды», которая и в пещерах жила, и неизвестно где…

Сергей Мец: Многие так и утверждали, что «Аль-Каида» - это сетевая организация…

Александр Шумилин: Именно сетевая, а ИГИЛ – это армия. С танками и всеми прочими доступными видами вооружений, а главное – со своим знаменем…

Сергей Мец: Что противоречит исламу. Некоторые эксперты мне говорили о том, что наличие знамени противоречит исламу, что это не принятая форма в исламе.

Александр Шумилин: Ну, это уже совсем какие-то углубленные знания, поскольку, если обращаться к истории, то знамена там появлялись. Вы меня скорее озадачили, потому что исторически знамена появлялись, и это черное знамя и «Аль-Каиды», и ИГИЛ с белой надписью – оно оттуда. И знамя Саудовской Аравии зеленого цвета, поскольку ислам ассоциируется, в основном, с зеленым цветом в этом же ряду.

Сергей Мец: Каковы источники финансирования ИГИЛ? Сейчас это в некоторой степени понятно, хотя и не до конца, а откуда брались деньги, когда они были совсем маленькими, только начинали?

Александр Шумилин: Да, но тут важно закончить с расхождением целей «Аль-Каиды» и ИГИЛ. Если у «Аль-Каиды» задача та же, создание халифата, но отдаленная по времени, то здесь ставится задача конкретная – немедленная оккупация части территорий, которую обозначают как часть халифата, что и произошло после оккупации некоторой части Ирака и Сирии. То есть это – приземленная организация, соответственно, у нее и другая тактика, другая во многом стратегия конкретной борьбы со всем окружающим миром, с соседними территориями Турции, которая сегодня вступила с ними в жесткое противостояние, Сирии, Ирана , Иордании. То есть, вот их главные враги: шииты, умеренные сунниты, которые являются мусульманами, а потом иноверцы, гяуры/кяфиры. Отсюда и отношение к христианам-изидам известное.

С учетом всех этих обстоятельств, мы перейдем к вопросу о финансировании. Изначально финансировалась эта организация так же, как и «Аль-Каида», и здесь, кстати говоря, много искажений, извращений, иногда намеренных. Существует группа экспертов в России, так называемых экспертов, в кавычках или без кавычек, которые утверждают, что «Аль-Каида» как таковая и Усама бен Ладен – это выкормыши Саудовской Аравии…

Сергей Мец: И США…

Александр Шумилин: И США, да, хотя эти страны как раз и являются главными врагами в устах самого Усамы бен Ладена. И это парадокс. В этих вопросах зачастую слышны утверждения этих «экспертов», не буду называть их имен, которые надо рассматривать так: мы говорим, а вы не спрашивайте, почему. Поскольку, если начинаешь спрашивать, то вся картина рушится, хотя, надо сказать, она весьма сложная, поскольку финансировалась «Аль-Каида» не только из личных источников бен Ладена, даже поначалу. Главным подспорьем и питательным каналом для бен Ладена были так называемые «серые» фонды. Исламские фонды. Это фонды частных чаще всего лиц или искаженные около-государственные фонды. Искаженные потому, что они представляются внешне работающими на одни цели, с определенным набором создателей, учредителей, а на самом деле пускали деньги на другие цели. Но их немного, чаще всего это частные фонды, в том числе саудовских миллиардеров, и в этом смысле деньги, действительно, могли идти из Саудовской Аравии. Но они не всегда шли с территории Саудовской Аравии – это какие-то офшоры, или многоступенчатые схемы, которые реализовывались через соседние государства, в том числе и через западные. Но самое главное вот что – создатели этих фондов были носителями вариантов радикальной интерпретации ислама. И они, будучи внешне добропорядочными гражданами Саудовской Аравии, на самом деле выступали против правящей семьи. И таковых мы знаем не так уж мало. Как вариант борьбы с правящей семьей, они подкармливали всякого рода радикальные группировки, и не только «Аль-Каиду». Но Усама боролся с королевской семьей, за очищение Саудовской Аравии от поганых иностранцев – на тот момент там были расквартированы американские войска после «Бури в Заливе», войны против Ирака, недолго, но были какое-то время - и идею борьбы в Саудовской Аравии он поднимал «на щит», это было одним из вариантов получения финансирования от некоторых саудовских оппонентов. То есть это никак не связано с саудовским государством, никак не связано с правящими, официальными лицами, это – оппоненты.

Сергей Мец: Частные вспомоществования…

Александр Шумилин: Частные вспомоществования, которые через всякого рода сложные схемы доходили до «Аль-Каиды». Эта схема сохранялась, возможно, сохраняется и сейчас применительно к ИГИЛ, но это – не государство. Ни Катар, ни Саудовская Аравия не финансируют ИГИЛ.

Вторым источником финансирования, ради чего ИГИЛ заявляет себя столь жестоким образом, проводя пиар-кампанию на крови и на дикости, становится попытка, и она, по-моему, успешна, перенаправить значительную часть закята, обязательной милостыни, которую мусульмане всех стран мира выплачивают раз в году через мечети, и не знают, куда и что идет. Возможны такие же «серые» схемы, с помощью которых закят, а это один из столпов ислама, попадает туда. И вот здесь ИГИЛ объявил себя конкурентом «Аль-Каиды»: мол, в отличие от «Аль-Каиды», которая спряталась в пещерах и оттуда что-то вытворяет, выдумывает, мы воюем, мы режем головы гяурам/кяфирам и всем «неверным», нам нужна поддержка и мы являемся носителями, как они утверждают, «чистого, правильного» ислама, имея ввиду радикальную трактовку Корана, где значительная часть сур (глав Корана – прим. ред.) и позиций игнорируется, а выбираются наиболее жесткие и извращаются, как утверждают многие богословы. Выстраивается какая-то такая идеологическая канва, которая, повторяю, опровергнута всеми авторитетными богословами, утверждающими, что это никак не связано с исламом, что это есть извращение ислама. Но тем не менее, они поднимают знамя ислама с тем, чтобы привлечь к себе и недовольных мусульман в ряде стран. Как пополняются их ряды – тема отдельного вопроса, а сейчас мы говорим о привлечении средств, и вот часть сборов мусульман теми или иными путями направляется на поддержку того, что провозглашено на данный момент этими… как их назовем – я бы назвал их бандитами…

Сергей Мец: Экстремистами…

Александр Шумилин: Экстремистами, радикалами, если хотите помягче, - провозглашено делом утверждения ислама, борьбы ислама, и ведется она именно там, и ведется именно ими. Дальше, естественно, захваты предприятий, контрабандная торговля нефтью, захваты банковских товаров и так далее.

Сергей Мец: Появилась еще одна «горячая точка», которая в последнее время выходит на уровень с сирийской – это Афганистан и угрозы Центральной Азии. Во-первых, хотелось бы спросить, насколько велики различия в арабской трактовке ислама и среднеазиатской, поскольку, как ни крути, в Центральной Азии, в том же Узбекистане, находится один из исторических центров ислама? И вот ИГИЛ подходит к границам, уже появляются неподтвержденные мнения, что ИГИЛ как-то договаривается с движением «Талибан», который, в свою очередь, захватывает северные территории Афганистана. Эксперты утверждают, что у «Талибан» нет идеи выходить за границы – они хотя захватить Афганистан и управлять им. У ИГИЛ задачи гораздо шире, и если они договорятся с «Талибан», насколько велика угроза для стран Центральной Азии, где чрезвычайно озадачены этой проблемой, в том числе и Россия озадачена?

Александр Шумилин: Знаете, я бы не сводил все к договоренности с «Талибан». Дело в том, что есть много вопросов. На данный момент там больше противоречий между «Талибан» и ИГИЛ, чем точек соприкосновения, ибо это все вопросы интерпретации ислама и специфики. Но в это так глубоко не лезут, это, скорее, вопросы геополитики и интересов. «Талибан» не хочет уступать предполагаемое свое господство, преобладание в Афганистане в пользу ИГИЛ, ибо получится то же, что получается с «Аль-Каидой», которую ИГИЛ вытеснил с такого мусульманского супер-пространства, став центром внимания и привлечения средств, живой силы, попыток вести теоретические разработки в области ислама, что, естественно, берется в кавычки. Так что разногласия с «Талибан», который всегда был ближе к «Аль-Каиде», - мулла Омар покровительствовал Усаме бен Ладену, стал родственником, – возможно, послужат как раз сдерживающим фактором продвижения ИГИЛ.

ИГИЛ может продвигаться в Центральную Азию и минуя Афганистан, как он это делает в арабском мире, минуя многие страны, и вдруг возникают ячейки, скажем, в Ливии, или в Мали, в Африке. Происходит это путем срабатывания того самого механизма, когда часть территории провозглашена халифатом, а халифат должен расширяться безгранично, охватывая все большие территории. ИГИЛ идеологически перебросил очень хитро «мостик» к общемусульманской концепции халифата, которая воспринята сейчас и воспроизводится как идея воссоздания исторического халифата в каком-то обозримом будущем. Поэтому все территории, которые когда-то входили в его состав, включая территорию Испании, заметим, трактуются как часть халифата, потенциально. Механизм работает таким образом, что на этих территориях появляются группировки, которые провозглашают себя сторонниками ИГИЛ, а ту территорию, которую они контролируют, частью халифата. То есть получается некое «лоскутное одеяло», и эта часть может возникнуть в любой точке.

Угроза для Центральной Азии связана с тем, насколько велик потенциал этих радикально настроенных людей, готовых объявить себя сторонниками ИГИЛ, действовать по их указанию, в их стиле и духе, и во имя целей этого псевдо-халифата. А порождаются эти люди конкретными условиями в этих странах. История

с полковником МВД Таджикистана, который бежал в ИГИЛ, – это история разочарования в окружающей действительности, в коррупции той среды, где он находился, невозможности жить по справедливости, по законам, в особенности для молодых людей, что и является вербовочным фактором. Это значительная, если не тотальная коррупция, что относится и к Северному Кавказу: там, равно как и в странах Центральной Азии, выбор для молодых людей, разочарованных отсутствием перспектив, несправедливостью, господствующей вокруг них, прежде был уход в подполье, а теперь и в Сирию, и в Ирак, в ряды ИГИЛ. Но ИГИЛ только манит их, притягивает, а толкает их на это окружающая действительность – несправедливость, авторитаризм, диктатура, отсутствие перспектив самоутверждения, если ты не входишь в правящий клан, невозможность нормальной жизни, защиты чести и достоинства от судебных органов и прочее. То есть авторитарные системы являются, в моей формулировке, главными вербовщиками потенциальных бойцов ИГИЛ. И неважно, на какой они территории действуют – одной из стран Центральной Азии или на территории Сирии и Ирака, что не продлится долго, полагаю. Но исчезни ИГИЛ, социальное недовольство будет так или иначе трансформироваться в религиозную плоскость, судя по всему, если мы говорим о центральноазиатских республиках и, в конечном счете, будет сказываться в виде радикальных террористических действий в стиле «Аль-Каиды» или ИГИЛ – диверсионно-разведывательного или открытого армейского противостояния. Корень проблемы именно в этом. Борьба с ними силовыми методами необходима, но социальное реформирование структур, общества в целом не должно уходить из поля зрения тех, кто хочет избавить свою страну от угрозы радикального исламизма.

Сергей Мец: Время нашей передачи практически закончилось, но я хочу вернуть вас в начало разговора и задать последний вопрос, на который попрошу вас коротко, если возможно, ответить. Вы высказали убежденность в том, что ИГИЛ недолго просуществует. Почему вы придерживаетесь такого мнения?

Александр Шумилин: Потому что уже появились признаки объединения сил всех стран против него, с базой в мусульманском мире – коалиция против ИГИЛ, к которой присоединилась, наконец, Турция, бывшая прежде слабым звеном, а теперь твердо стоит на этой позиции и «перекрывает кислород» ИГИЛ в плане поступления туда бойцов. Одновременно меняется ситуация в Сирии не в пользу Асада, с помощью той же самой коалиции и других группировок. То есть те, кто воюет и против ИГИЛ, и против Асада, начинают постепенно преобладать, эта тенденция будет усиливаться, возможности для укрепления ИГИЛ в военном смысле ограничиваются - из-за Турции и Ирана, в значительной степени, - а Иран тоже уже вступает в эту войну, и Россия готова активизировать свои действия против ИГИЛ. То есть ИГИЛ находится в осаде и в нынешнем его виде может быть разгромлен, но не уничтожен – он изменяет название, уходит в подполье, и возрождается где-то под каким-то другим именем, околоисламистским религиозным радикальным названием.

Сергей Мец: Александр Иванович забрал у меня ту часть, которой я хотел завершить разговор. Вот именно так и произойдет – исчезнет ИГИЛ, на его месте появится еще кто-то, и, как верно заметил Александр Иванович, – дело не в том, кто появляется, дело в том, почему появляется. Спасибо!

Интервью также можно посмотреть по ссылке.