Вокруг месторождения золота Кумтор в Кыргызстане сегодня кипят страсти. После требования депутатов парламента проверить работу золотодобытчиков было создано целых четыре правительственных комиссии, которым поручено проверить все аспекты работы компании, его разрабатывающей – от соблюдения техники безопасности до вопросов финансовых и экологических. Итоги работы этих комиссий будут рассмотрены осенью. Между тем, это «национальное достояние», в освоение которого сама страна после обретения независимости не вложила ни копейки, может оказаться потеряно для нее навсегда.

- Я сам из Иссык-Кульской области, я знаю, что говорю. Вы только представьте себе: за четырнадцать лет с Кумтора вывезли золота на 200 миллиардов долларов, а что получила с этого страна?! Это несправедливо! – возмущался один из моих бишкекских знакомых, не простой работяга, а представитель очень солидной силовой структуры с полковничьими погонами.

В самом деле, вокруг Кумтора сложено множество мифов. Один из них – про фантастические прибыли канадских инвесторов, миф про 200 миллиардов... На самом деле, за время добычи из недр на месторождении было извлечено благородного металла примерно на 5 миллиардов «зеленых» (стоимость золота в этот период на мировых рынках достаточно резко колебалась – с 1998 года она выросла в семь раз, но если посчитать в среднем, то примерно такая цифра и выходит). Это - около 250 тонн металла. Из этих пяти миллиардов 1,8 миллиарда – выплаты Кыргызстану в различных формах, от дивидендов по акциям и налогов до благотворительной помощи. Инвестиции в разработку при этом составили около 1,2 миллиарда, не считая операционных расходов.

Только в нынешнем году инвестиционная программа компании «Центерра голд инк» составляет 370 миллионов долларов, и сокращать ее пока никто не собирается. Много это или мало? Многие политики в Кыргызстане считают, что, как говорится, «маловато будет».

Целый пласт мифов связан с влиянием разработки Кумтора на экологию региона. Год назад я был на собрании общественности в деревне Эмгекчил в Нарынской области. Поводом послужил рейд жителей деревни на другое месторождение, Солтон-Сары, новый участок которого только изучали китайские геологи. Сельчанам не лень было четыре часа ехать на машинах по горам, чтобы избить китайцев и пытавшихся защищать их милиционеров, а также сжечь жилой вагончик. На собрании, куда прибыли ответственные чиновники, чтобы увещевать погромщиков, досталось и Кумтору.

- У нас теперь из-за этих золотодобытчиков река Нарын зимой не замерзает! – буквально выкрикивал в истерике старенький дедушка. Он искренне в это верил. Тут уже было бессмысленно объяснять, что на месторождении вообще с поздней осени до поздней весны не проводят никаких сбросов в реку - ни очищенных стоков, ни загрязненных. Дедушке, который всю жизнь работал скотоводом, позволительно, наверное, этого не знать. Куда более грустна ситуация, когда депутаты кыргызстанского парламента, имеющие возможность получить ответ на любой интересующий их вопрос, прибегают к искажениям и подтасовкам. А ведь именно это произошло в июне нынешнего года, когда Жогорку Кенеш рассматривал вопрос по Кумтору.

Пейзажи Кумтора

Депутат Садыр Жапаров вообще объявил тогда с парламентской трибуны, будто руководство компании-оператора «Кумтор Оперейтинг компани» …уже сбежало из страны, а потому рудник нужно немедленно национализировать и создавать предприятие «Кумторалтын». Потом, когда выяснилось, что это не так, что никто никуда не бежал, извиняться он, разумеется, и не подумал.

Разбирать подробно все инвективы в адрес канадцев, прозвучавшие с парламентской трибуны, вряд ли имеет смысл. Все аргументы, которые можно было использовать против компании, поворачивали против нее, не особенно сообразуясь с фактами и здравым смыслом.

«Кумтор Оперейтинг» освобожден от таможенных пошлин на импортируемые материалы, технику и оборудование. И, вы только подумайте, ввозил в страну даже парашюты! Ну да, ввозил. Не для того, чтобы руководство компании могло развлекаться прыжками с большой высоты. Требовался парашютный шелк для того, чтобы строить навесы и под ними, имея защиту от снега, спокойно делать мелкий ремонт горной техники прямо в карьере. И что - это не производственные затраты?

А еще, как заявили депутаты, по вине золотодобытчиков «отравлено высокогорное озеро Петрова». В нем даже нашли мышьяк (которому там в принципе неоткуда взяться)! И не важно, что воду из этого озера пьет сам персонал предприятия.

Озеро Петрова

По теме озера, кстати, прошелся и теперь уже бывший премьер-министр Кыргызстана Омурбек Бабанов, который в разгар парламентских дебатов приехал на месторождение и призвал сохранить в первозданной чистоте водоем, которому поклонялись еще «наши предки-тенгрианцы». Когда один из гостей напомнил там же Омурбеку Токтогуловичу, что озеро образовалось менее ста лет назад (характерно, что кыргызского названия у него нет вообще), премьер сделал вид, что не услышал. А про то, что экспертизы не показали присутствия в воде вредных примесей, ему слушать было и вовсе недосуг.

Как говорится, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Грустно, поскольку предприятие, если игры с национализацией зайдут слишком далеко, может просто погибнуть, причем в рекордно короткие сроки. При наихудшем раскладе для этого будет достаточно двух недель…

Когда смотришь сверху на карьер, то огромные 200-тонные грузовики-катерпиллеры кажутся муравьями, густо облепившими уходящий вниз серпантин. Они ползут наверх днем и ночью, и каждый доверху нагружен либо породой… либо льдом. Потому что в прошлом году на карьер двинулся ледник Давыдова, который сползал со скоростью 50 миллиметров в час – то есть, как нетрудно подсчитать, больше метра в сутки! Если бы не работы, проводимые постоянно компанией-оператором, то ледник бы давно уже похоронил карьер. Лед создает значительную угрозу для предприятия. И этому, к сожалению, активно поспособствовали люди.

Кумтор

В феврале на Кумторе забастовала часть работников. Причина стачки оказалась весьма показательной. Началось с того, что профсоюз решил выяснить: нельзя ли сделать так, чтобы сотрудники «Кумтор оперейтинг компани» раньше выходили на пенсию. Пошли разбираться в Соцфонд (аналог российского пенсионного фонда) и, что называется, разбудили лихо, спавшее тихо. Вдруг выяснилось, что работники рудника все годы получали высокогорную надбавку, с которой в Соцфонд не платили ничего. Теперь их, естественно, обязали платить. Вот тогда рабочие возмутились: как же так?! Пусть наши пенсионные отчисления платит компания! Такого канадцы не видели нигде в мире…

Дальше все пошло по принципу горного обвала. На руднике всю технику подключают на ночь к специальным электрическим обогревателям, иначе замерзнут двигатели. Во время десятидневной забастовки кто-то своими обязанностями пренебрег, и был потерян экскаватор. Это повлекло за собой потерю дороги, которую он расчищал…

Очистные сооружения на руднике Кумтор

В итоге последствия десятидневного простоя компания ликвидировала полтора месяца. За то, что в нынешнем году добыча кумторского золота снизилась на треть, нужно сказать спасибо забастовщикам. И еще – правительству Бабанова, которое вмешиваться в трудовой конфликт демонстративно отказалось, несмотря на наличие юридических оснований («Мы не можем идти против воли народа!»). Точно так же, как оно не вмешивалось при всех попытках местных «авторитетов» из окрестных сел блокировать дорогу на Кумтор, чтобы выцыганить себе какие-то материальные блага.

Собственно говоря, само правительство Киргизии действовало в той же логике. Когда в бюджете дыра (а она там не исчезает все последние годы), можно потребовать от канадцев выплатить вперед дивиденды, или «добровольно» профинансировать строительство социальных объектов на 21 миллион долларов и так далее. Но когда у золотодобытчиков возникают трудности, то это – их проблемы.

В центре управления золотоизвлекательной фабрики

Единственным, кто в этой ситуации высказался в защиту интересов инвесторов, стал президент Алмазбек Атамбаев, давший понять, что национализации Кумтора он не допустит. «Вопрос о национализации уже привел к тому что, стоимость госпакета акций компании «Центерра голд» подешевела на одну треть, что привело к миллионным убыткам. Если мы  не можем позаботиться о наших активах, то как инвесторы в будущем смогут верить нам,  рассматривая вопросы о вливании своих инвестиций в Кыргызстан», - заявил тогда его пресс-секретарь Кадыр Токтогулов.

И это – очень здравая позиция, поскольку в случае национализации к руководству производством с большой степенью вероятности придут некомпетентные люди. Опыт других национализированных в последние годы кыргызстанских предприятий говорит об этом слишком красноречиво. Между тем, достаточно, по оценке специалистов компании, остановить работы на руднике хотя бы еще на полмесяца – и ледник засыплет его. На восстановление потребуется 400-500 миллионов долларов и много месяцев, если не лет. Учитывая, что у Кыргызстана такой суммы нет, месторождение может быть погребено навсегда.

Пока же компания приостановила выплавку золота на своей фабрике из-за образовавшегося дефицита руды. «Ага, - тут же обрадовались некоторые депутаты парламента. – Это они специально, чтобы наша экологическая экспертиза ничего не установила!» На самом же деле очистные на хвостохранилище продолжают работать, я это видел своими глазами. Не говоря уже о том, что о предполагаемой остановке «Кумтор Оперейтинг» объявила еще в марте, когда не было никаких депутатских комиссий…

- Полноценная добыча руды начнется не раньше середины сентября, когда нам удастся полностью восстановить транспортную инфраструктуру карьера, - говорит Родни Ступарик, вице-президент «Кумтор Оперейтинг Компани» по производству. – Из-за этой остановки мы не сможем добыть запланированный объем руды. Соответственно, упадет и производство золота - вместо запланированных на 2012 год 18-ти добудем всего тонн 12. При этом мы постарались никого не сокращать, весь персонал занят на восстановлении нормальной жизнедеятельности карьера, по-прежнему ведутся геологоразведочные работы.

Родни Ступарик

- Что будет с карьером после того как добыча золота будет закончена? – спрашиваю у Родни Ступарика.

- Сейчас мы планируем, что рудник будет работать до 2021 года, но непрерывно ведущиеся изыскания могут и продлить срок его жизни. Если говорить о восстановлении природы, то раз в два года мы обновляем концептуальный план рекультивации этого места в соответствии с новыми появляющимися технологиями и все более ужесточающимися международными требованиями. Кроме того, ежегодно мы перечисляем сумму, рассчитанную независимыми экспертами, в специальный фонд по восстановлению. Мы планируем, после окончания работ в карьере и рекультивации земель, создать здесь природный заповедник и исследовательский центр. Значительная часть жилых помещений будет ликвидирована, но часть жилья мы оставим, чтобы здесь могли жить и работать ученые и экологи. Для всего этого и будут использованы средства, аккумулируемые в восстановительном фонде. Мы очень внимательно следим за тем, чтобы влияние работ на природу было минимальным.

Любая человеческая деятельность влияет на природу, это глупо отрицать. Важно другое – свести негативное влияние к минимуму. Вот пример – у нас здесь полностью запрещена охота, и наша служба безопасности внимательно следит за соблюдением этого правила. Для нас, как для крупной международной компании, очень важно, чтобы наши инвесторы и партнеры были уверены - мы реально заботимся о сохранении природы и пытаемся свести к минимуму воздействие нашей деятельности на окружающую среду. Буквально рядом с рудником располагается Сарычат-Эрташский заповедник, и наша территория, в данном случае, выступает как своеобразный заслон на пути браконьеров. За годы работы рудника здесь стали размножаться снежные барсы, которых раньше буквально выбили, сейчас в районе рудника и на прилегающей к нам территории Сарычат-Эрташского заповедника постоянно живут восемь барсов.

Складирование мусора на руднике Кумтор

Между тем, сейчас кыргызстанские политики имеют, по сути, одну легальную возможность предъявить канадским инвесторам какие-то претензии и настаивать на пересмотре соглашений. Это - попытаться доказать, что добытчики золота наносят слишком большой ущерб окружающей среде. Здесь для них есть проблема: ведь все производственные стоки, попадающие после очистки в реку, Кумтор сливает только после получения санкции от государственного экологического ведомства. А куда смотрела эта служба? Ее инспекторов, получается, всех нужно сажать в тюрьму?

Сейчас в Киргизии формируется новое правительство. Прежний кабинет министров пошел на поводу у популистов и демагогов, часть которых преследовала явно собственные корыстные интересы. Вот представьте, насколько это лакомый кусок – заполучить, например, контроль над снабжением рудника топливом? Это будет едва ли не круче, чем бизнес с Центром транзитных перевозок (американской авиабазой).

В цехах золотоизвлекательной фабрики

Да и ушедшее в отставку правительство не далеко ушло от похожей мотивации. Чего стоит требование к «Центерре» обязательно перевести средства, отложенные на будущее восстановление окружающей среды после закрытия рудника, в кыргызстанский банк? Пока они лежат за рубежом у Ротшильда, за их сохранность можно быть спокойным. А сколько крупных банков уже обанкротилось в «революционной» Киргизии, после того, как их активы были «выведены» нечистоплотными менеджерами?

Хочется все же верить, что новое правительство Кыргызстана не повторит ошибок старого, и не станет резать курицу, несущую всей стране золотые яйца. Все-таки 10% ВВП страны, которые сегодня обеспечивает Кумтор – отнюдь не шутка.

Карьерный многотонный грузовик

Александр Травников . Фото автора

Международное информационное агентство «Фергана»

Бишкекские журналисты У.Бабакулов и Э.Кабулов продолжают свой рассказ о том, как отправились на афганский Памир в поисках соплеменников — этнических киргизов, живущих высоко в горах Афганистана. Беседуя с тамошними жителями, репортеры задаются вопросом: как вообще этнические киргизы попали на афганский Памир и можно ли вернуть их на историческую родину? Разрешит ли им афганское правительство забрать с собой скот. Смогут ли власти Киргизии обеспечить их всем необходимым для жизни?

Продолжение. Начало — здесь (I часть), здесь (II часть), здесь (III часть) и здесь (IV часть). Полностью рассказ о поисках живущих в афганской провинции Бадахшан этнических киргизов публикуется в бишкекском еженедельнике «МК Азия». Фотографии в большом разрешении доступны в Галерее «Ферганы.Ру»

Многие соотечественники задаются вопросом, как вообще кыргызы попали на афганский Памир и можно ли вернуть их на историческую родину. Здесь следует принять во внимание тот факт, что даже если памирские кыргызы захотят переехать в Кыргызстан, вряд ли афганское правительство разрешит им забрать с собой скот, а это тысячи яков, овец и коз. То есть соплеменники приедут сюда практически нищими. Но сможет ли наше правительство обеспечить их всем необходимым для жизни?

Кыргызский исход

Заселение высокогорных долин и ущелий Малого и Большого Памира кыргызами происходило в разные периоды истории. Ученые выделяют несколько этапов этого процесса; в частности, по данным исследователя Эдуарда Кубатова, заселение проходило в пять этапов.

Первый этап. По сведениям персидского источника Хафиза, кыргызские племена в XV–XVI веках стали заселять восточный Памир и хребет Сары-Кол.

Второй этап. Во второй половине XVI века эмир Бухары Абдулла Хан завоевал Бадахшан, Шугнан и Рушан и дал возможность кыргызским племенам пользоваться землями Восточного Памира.

Третий этап. Калмакские и джунгарские племена, которые по этническому происхождению близки к монгольской народности из Восточного Туркестана, под предводительством Галдан Хана с 1671 по 1759 год полностью завоевали Восточный Памир. Почти сто лет между кыргызскими и калмакскими племенами шла война, которая окончилась изгнанием калмаков в Восточный Туркестан.

Четвертый этап. После полного изгнания калмакских племен из Восточного Памира кыргызские племена стали заселять обширные территории. В XVIII–XIX веках ареал жизнедеятельности кыргызов расширился до Афганского Гиндукуша.

Пятый этап. В 1830–1840-х годах кыргызские племена стали осваивать высокогорные долины на территории Малого и Большого афганского Памира, Вахана и Гиндукуша. В тот период численность кыргызов в Афганистане составляла около 5500 человек.

Еще одним этапом переселения является исход кочевья Рахманкул-хана, одной из самых загадочных фигур прошлого столетия. В истории суверенного Кыргызстана он представлен как борец за свободу и независимость, а в советское время считался басмачом, убивавшим пограничников.

Из учебника истории Кыргызстана: «Рахманкул-хан — предводитель памирских кыргызов, родился в августе 1913 года в Мургабе, на территории нынешней Горно-Бадахшанской области Таджикистана. В 1917 году, в возрасте четырех лет, вместе с отцом, правителем мургабских кыргызов Джапаркулом (бывший тысячник кокандского хана Худояра) и его поданными бежал на Афганский Памир. В 1938 году, после смерти отца, в возрасте 25 лет, Рахманкул был провозглашен ханом…»

По другим данным, Рахманкул родился в 1903(04) году и жил в Мургабе до 1943 года, дослужившись до чина начальника местной милиции и получив звание майора. Однако, так и не разделив идеалы советской власти, бай вырезал целый пограничный отряд и со своим стойбищем ушел к соплеменникам на Малый Памир.

— Здесь Рахманкул не захотел подчиняться старейшинам, — рассказал 58-летний ажы Осмон. — Мой отец был влиятельным человеком, а Рахманкул хотел быть ханом. Началась борьба за власть, после чего Рахманкул бежал в Китай. Только после смерти моего отца он смог вернуться на Малый Памир.

По записям пограничных формуляров, Рахманкул со своими «абреками» часто нападал на погранзаставы «советов». Например, есть данные о его нападениях в 1944 году на заставы «Ранг-Куль» и «Кызыл-Рабат», весь личный состав которых был убит.

Из учебника истории Кыргызстана: «Рахманкул-хан добился от афганских властей налоговых льгот и отмены воинской повинности в обмен на несение кыргызами Памира пограничной службы на одном из участков афганско-советской границы. В 1964 году Рахманкул-хан стал членом Лоя Джирги — органа представительной власти Афганистана. Одновременно ему был дарован пост шахского наместника. После апрельской революции 1979 года в Афганистане он увел своих подданных в Пакистан, где провел с ними четыре года. В 1982 году организовал переселение кыргызов афганского Памира в Турцию, в район озера Ван. Рахманкул-хан знал языки фарси-дари, пушту, владел английским, а в Пакистане выучил урду. Умер в больнице города Эрзерум (Турция) 6 августа 1990 года».

Часть кыргызов — примерно 50 семей — под предводительством Абдурашид-хана отказались идти с Рахманкулом в Турцию и предпочли вернуться на прежнее место проживания, а впоследствии взяли под свой контроль все пастбища Малого Памира.

Ехать — не переехать

Ажы Буту, один из лидеров памирских кыргызов, считает себя небогатым человеком: у него всего пятьсот овец, несколько десятков яков и лошадей. Одна овца стоит около ста долларов, но он понимает, что при массовом переезде скот придется продавать жителям низин и цены, естественно, сильно упадут. Это одна из причин, по которой тот же хан Рушан просил помощи не у Бишкека, а у Кабула.

Кыргызские политики, радеющие о памирских соплеменниках, не обещают в случае переезда обеспечить их землей, скотом, жильем и средствами хотя бы на два-три года. Ведь афганским кыргызам придется адаптироваться к совершенно новым социально-культурным условиям. Еще неизвестно, как отнесутся к ним местные жители, с которыми надо будет делить и без того «дефицитную» землю. Судя по всему, большинство политических и общественных деятелей просто зарабатывают на этой теме очки, стремясь показаться сердобольными гражданами, которые заботятся о родине и ее детях, волею судьбы оказавшихся вдалеке…

Буту понимает: если он и его соплеменники не переберутся в более теплые края, с каждым годом им будет только тяжелее. Прошедшей зимой от холода и нехватки кормов пало много скота, грядущая обещает быть не менее суровой.

— Я помню, каким этот ручей был раньше. — Мужчина указал нам на небольшую речушку рядом со стойбищем. — Даже зимой он не замерзал… Сейчас середина лета, а по утрам берега уже заледеневшие…

Большинство молодых людей тоже за переезд. Скорее всего, желание перебраться на родину появилось у них лет пять-шесть назад, когда памирские кыргызы начали покупать китайские солнечные батареи и спутниковые антенны, благодаря чему у них появилась возможность смотреть кыргызские телеканалы. А вот паспорта есть только у малой части местных жителей, мужчин. Женщины и дети не имеют никаких документов, и это главное, что мешает «обратному переселению».

— Афганскому правительству не выгоден наш отъезд, — вздыхает ажы Буту. — Мы здесь как пограничники: отпустить нас — значит «оголить» границу с Китаем и Пакистаном.

Пока же кыргызы с Малого Памира рассчитывают на гуманитарную помощь — сегодня она важна для них как никогда раньше. Американцы построили здесь школу, которую правильнее было бы назвать интернатом: около двадцати мальчиков и пятнадцати девочек проводят в ней все лето. Школа представляет собой небольшое каменное здание из двух комнат со стульями-партами, две юрты-спальни и юрту-столовую. Учебниками и тетрадями ее обеспечивает UNICEF, зарплату двум преподавателям платит афганское правительство, оно же снабжает школу продуктами. Детей здесь учат письму, чтению на фарси и арифметике (большему за лето просто не выучишь). Но читать и писать среди взрослых умеют единицы...

Улугбек: Малышам было интересно смотреть фотографии и видеосюжеты на планшетном компьютере S7 Slim Beeline. Учитель Исмаилдин из числа местных кыргызов зачарованно глядел на планшетник: парень слышал о компьютерах, но никогда не видел их «вживую», поэтому огромное удовольствие ему доставила возможность лично «перелистывать» картинки на сенсорном экране.

В принципе, кыргызское правительство могло бы уже сегодня поспособствовать памирским соплеменникам в решении некоторых проблем. По словам местных кыргызов, было бы неплохо, если бы летом из Кыргызстана на Памир приезжали врачи, ветеринары, учителя, привозили с собой лекарства, учебники, тетради. Не помешала бы и продуктовая помощь. Вдобавок это дало бы нашим властям возможность лучше изучить ситуацию, провести более-менее точную перепись местного населения, выяснить, сколько человек готовы переехать на историческую родину, а сколько предпочтут остаться...

Нам весьма надоело постоянное кислородное голодание и сопутствующие ему вялость и апатия. Мы прошли «Ваханский коридор» до самого конца: по Аличурской границе почти вышли к границе с Таджикистаном. Последним кыргызским аилом на Малом Памире является стойбище мужчины по имени Султан. Он состоит на государственной службе: Султан — глава местных егерей, которых здесь 16 человек. Ему же подчиняются четверо военнослужащих-пограничников из числа местных кыргызов.

Султан долго не мог поверить, что мы действительно приехали из Кыргызстана.

— У меня самое дальнее село, но я ждал, что когда-нибудь ко мне все-таки приедут кыргызстанцы, — уверял он, зарезав на радостях барашка. — Если бы я мог уехать на родину, был бы самым счастливым человеком. Но не верю я, что получится… Государственные дела нелегко решаются.

Султан оказался образованным мужчиной. Мы выяснили, что он умет пользоваться тонометром и прекрасно разбирается в назначении лекарств, которые хранятся в его аптечке…

На следующий день мы попрощались с гостеприимным хозяином и двинулись в обратный путь. Возвращаться домой всегда легче, чем уезжать. Горы уже не казались нам такими крутыми, тропы такими узкими, а путь таким длинным, как прежде. Дорога постепенно спускалась вниз, дышалось все легче …

Продолжение следует.

Улугбек БАБАКУЛОВ, Эгамберды КАБУЛОВ (Бишкек — Ош — Сары-Таш — Мургаб — Хорог — Ишкашим — Сархад — Памир)

Международное информационное агентство «Фергана»