Узбекистанец едва не лишился своего имущества на родине. Задолженность по займу помогли погасить родственники, но для мужчины дорога в Россию «заказана» на пять лет.

В народе есть хорошая фраза: «Долгу надо знать: кому, что, сколько, зачем и когда». Видимо, с ней наш сегодняшний герой незнаком.

Житель небольшого городка в Ташкентской области Нурмат (имена всех участников изменены) приехал в Россию в 2012 году. Проработав год каменщиком на одной из строек в Красноярске, решил вернуться на родину. Однако возвращаться домой без денег было стыдно, все заработанные деньги были потрачены, обратный билет купить было не на что. Что делать? Выход подсказали приятели - взять кредит в ООО «МФО МОЛ.БУЛАК.РУ» (далее «Компания Мол Булак»). Идея была заманчивой и пришлась по душе Нурмату: взять деньги и уехать на родину. Ни о каком возврате денег Нурмат не думал.

Казалось бы, все закончилось – «проект» по получению займа прошел удачно. Нурмат вернулся домой при деньгах, опьяненный успехом в обмане кредиторов. А как же иначе, ведь обманщик тот, кто берет, зная, что не сможет вернуть. Перед своими родственниками и соседями в махалле он был молодцом, который заработал деньги тяжелым трудом.

Иллюзия честного человека разрушилась вмиг, когда на прошлой неделе в дом Нурмата пришли судебные исполнители и, предоставив исполнительный лист, начали процедуру описи его имущества. Служебная машина у ворот привлекла внимание соседей, посбона и главы махаллинского комитета. Почему чиновники приехали в дом благополучного односельчанина?

Судебный исполнитель в сопровождении участкового милиционера пришел к Нурмату - гражданину Узбекистана по возбужденному исполнительному производству на основании международного судопроизводства. Он был в растерянности, кругом слышались перешептывания и осуждение соседей. Перед ними он превратился из «молодца» в «лжеца».

За два года проценты по кредиту Нурмата обросли штрафными санкциями. Там, где работал Нурмат, таких должников, взявших заём в Компании Мол Булак, было четверо. Двое вернулись на родину, решив махнуть рукой на кредит и на обязательства по его выплате. «Уедем в свой кишлак, кто будет нас искать в другом государстве, кто нас там найдет», - решили они. Нурмат не предполагал, что история с обманом кредитной компании обернется таким образом. Он успел забыть, что когда-то брал кредит.

О том, что существуют международные договоры, соглашения и конвенции, которые не позволяют безнаказанно уходить от ответственности, Нурмат не знал до тех пор, пока в его дверь не постучали судебные исполнители. Согласно Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, участниками которой являются, в том числе, и Узбекистан, и Кыргызстан, и Таджикистан. Данные договоренности распространяются не только на должников, но на всех тех, кто, преступив закон в стране-участнице Конвенции, пытается скрыться от правосудия.

Стоит также напомнить, что злостных неплательщиков не только находят, но и вносят в «черный список» ФМС России.

Сумма задолженности Нурмата оказалась относительно небольшой, рассчитаться с долгом ему помогли родные. Нурмат закрыл задолженность прямо на месте, в присутствии участкового милиционера, посбона (дружинника) и главы махаллинского комитета. Судебный исполнитель и участковый милиционер ушли, оставив все имущество Нурмата его семье. Нурмат сохранил имущество, и Компания Мол Булак более не имеет к нему претензий. Но так как на Нурмата было открыто исполнительное производство, он в течение пяти лет не может въезжать на территорию России.

«Вся эта неприятная история стала достоянием всей махалли, мне стыдно. Мог же спокойно заплатить. Столько лет прошло, думал, они забыли. Но нет. Это было очень глупо с моей стороны. Из-за такого маленького долга я на целых 5 лет отрезан от заработка в России. Я согласился на это интервью, чтобы моя история стала уроком для других должников» - сказал Нурмат с сожалением.

Комментируя случай Нурмата, начальник департамента розыска и принудительного взыскания Мол Булак Яна Скокова говорит, что должникам придется возвращать свои долги, даже если они выехали с территории России и вернулись на родину. Это предусмотрено межгосударственными соглашениями. «Оттягивая возврат денег, заемщики только усугубляют свою ситуацию и увеличивают размер долга за счет штрафных санкций, предусмотренных условиями договора, а также судебных издержек и расходов, которые также ложатся финансовым бременем на плечи заемщика», - отметила Яна Скокова.

Перед заключением договора микрозайма клиентов предупреждают обо всех негативных последствиях просрочек и просят совершать платежи вовремя или заранее.

На сегодняшний день по инициативе «МФО МОЛ.БУЛАК.РУ» в отношении 1200 человек приняты судебные акты о не разрешении въезда в Российскую Федерацию. Эти люди не смогут въехать в Россию в ближайшие 5 лет. Запрет поставлен на основании Федерального закона от 15.08.1996 №114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» и Федерального закона от 02.10.2007 №229-ФЗ «Об исполнительном производстве».

Между тем, до конца этого года Мол Булак проводит акцию «Дари добро» для своих заемщиков, которая дает возможность всем должникам вернуть долг на лучших условиях. До 31 декабря 2015 года в рамках данной акции Мол Булак готова списать все начисленные штрафные санкции, а также пересмотреть процентную ставку на оставшуюся часть задолженности, если просрочка произошла по уважительной причине и должники попали в сложную ситуацию.

Но уже в январе 2016 года компания планирует массовое возбуждение исполнительных производств в отношении всех должников без исключения, которые не воспользовались акцией и не возобновили погашения по займу. Будут приняты меры, и на основании судебных актов ФМС России установят запрет на въезд в Российскую Федерацию и выезд из нее - в связи с нарушением норм гражданского и уголовного законодательства.

Кроме того, Мол Булак в рамках Межгосударственных соглашений планирует направлять розыскные материалы в МВД и органы прокуратуры Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. Тогда история Нурмата станет лишь одной из немногих.

От редакции. Уровень грамотности среди граждан, выезжающих на заработки в Россию, остается низким. Случай Нурмата является рядовым, однако, учитывая количество узбекистанцев, работающих в РФ, в ситуации Нурмата могут оказаться многие. Редакция газеты установила прямой контакт с Мол Булак и оказывает помощь нашим гражданам, соединяя их напрямую с головным офисом Компании. Таким образом, мы смогли помочь десяткам нашим сограждан, оказавшимся в трудной ситуации. С согласия Компании мы указываем номер бесплатной горячей линии в России 8-800-555-71-71, по которому можно установить прямой контакт и начать урегулирование вопроса.

Как из домашнего ташкентского мальчика получился музыкант международного класса, специализирующийся на «самой солнечной музыке мира» - бразильском джазе? Читайте разговор Санджара Янышева с Игорем Игоревичем Надеждиным - пианистом и композитором, лидером московской джаз-группы «Esh», а по совместительству заядлым кошатником и талантливым веломехаником.

- Кошка в доме - признак глубокой оседлости, иногда даже более глубокой, нежели дети. Игорь, как так получилось, что, не имея своего жилья в Москве, ты обзавелся аж двумя кошками?

- Один из них - кот. Он уже совсем взрослый. Кошка же появилась при весьма драматических обстоятельствах. Гостили мы с женой у ее сестры в Коломенском. На обратном пути в машине услышали истошный вопль; он был настолько громким, что перекрыл шум нашего двигателя и гул шоссе. Спешно затормозив, мы вылезли наружу, я открыл капот - там сидел страшненький чумазый котенок. Еле-еле вытащили его на свет: он упирался, пытался спрятаться под провода… Ну, поехали к ночному ветеринару, слава Богу - никаких повреждений, что само по себе чудо. Привезли домой, отмыли, вывели блох, хотели отдать в добрые руки, но, как водится, привязались к нему и - вот.

- Сколько лет уже на съемной квартире?

- У, много. Я в Москве с 2002 года. Правда, сперва жил у брата, в депутатских хоромах. Он был депутатом Государственной Думы, ему полагалась казенная квартира. И почти год я жил в такой квартире на улице Улофа Пальме. Там стоят знаменитые дома, которые не обозначены ни на одной карте. Шикарные апартаменты с пропускной системой и толстыми-толстыми стенами…

Игорь Надеждин. Фото со страницы музыканта в Фейсбуке - www.facebook.com/eshjazz

- Что хорошо для музыканта!

- Ага. Самую первую программу нашего ансамбля мы, кстати, репетировали именно там. Однако спустя год пришлось съехать, поскольку брата не переизбрали в Думу и квартиру пришлось освободить. С тех пор живем в Отрадном.

- Но ведь сперва ты уехал в Израиль? И даже много лет был натурализовавшимся израильтянином.

- Ок, давай по порядку. Из Ташкента я уехал в 1994-м. Ты помнишь, какая там ситуация была? Союз развалился, люди разлетались во все стороны. Безработица, еда по талонам… Помню, благодаря поддержке Марка Яковлевича Вайля, царствие ему небесное, я играл в театре «Ильхом» с Вадимом Ларгиным, контрабасистом (он сейчас живет в Германии). Вайль тогда сказал: выступай хоть каждую неделю. Но денег, которые мы зарабатывали, с трудом хватало на то, чтобы контрабас довезти на такси до дома. Правда, появлялись какие-то хитрые схемы… У меня был знакомый - кстати, звали его Санджар, - прекрасно образованный, из интеллигентной узбекской семьи. «Давай, - говорит, - я буду скупать часть билетов и реализовывать их по своим каналам?» Зачем ему это было нужно, я не знаю, но пару раз он заплатил мне по 40-50 тысяч сумов - а в театре мы получали, допустим, 15 тысяч за выступление. Еще извинялся, что мало. «Веселые» были времена. Джаза в Ташкенте - йук, расти некуда. А для джазового музыканта очень важна среда, возможность слышать других… Меня звали в Москву - тот же брат, на тот момент еще не депутат. Но я был в браке, жена не хотела в Москву, а хотела в Израиль. И основания были: мама-то у меня еврейка.

Родители - Лариса Беленькая и Игорь Надеждин. Конец 1960-х годов

- Это выяснилось лишь в тот момент?

- Нет, в тот момент выяснилось, что я подпадаю под израильский закон о репатриации. В Израиле я довольно быстро нашел работу: играл в различных отелях вдоль побережья, в клубах. Концы с концами сводил. Однако через какое-то время снова встал вопрос о невозможности роста. Страна маленькая, музыкальный рынок - крошечный. Я, конечно, мечтал о Нью-Йорке. Не сложилось. В итоге оказался в Москве.

- Тут полегче было с музыкой?

- Конечно! В Москве есть джазовая школа. Пианисты высочайшего класса. В начале 2000-х здесь была куча интереснейших коллективов - почти все они потом распались. «Пернатый змей», например. Или «Позитив». В Израиле такого не было.

- Ты жил в Тель-Авиве?

- Да, и в соседних городах: Рамат-Гане, Ришон ле-Ционе, где до сих пор живут мама с моей сестрой.

- Бывал в Иерусалиме?

- Неоднократно.

- Мой ташкентский друг, побывав в этом городе, разглядел в нем Ташкент. Они действительно в чем-то родственники?

- Не могу этого сказать. Города в Израиле очень похожи друг на друга: там одни и те же улицы. Как в Советском Союзе, помнишь? В каждом городе была улица Мира, улица Ленина…

- Улица Строителей.

- …Улица Коммунаров… То же и в Израиле: в каждом городе есть улица Жаботинского или улица Герцля, или улица Бен-Йуды. Иерусалим, конечно, среди них выделяется. Но сходство с Ташкентом… Ташкент для меня - город зелени и медленно проживаемого времени. Иерусалим более суетен. Старый город, конечно, уникален: со своей замершей жизнью он, кажется, вообще пребывает вне какого-либо времени. Но обилие туристов переворачивает всё с ног на голову.

Я-то знаю Иерусалим немного с другой стороны. Поскольку в Израиле я всерьез увлекся велосипедным спортом, то каждую субботу ездил в Иерусалим на велике. Я поднимался по всем этим нехилым горкам, заезжал в различные потайные места. Изъездил всю арабскую часть города - а это совершенно иной Иерусалим.

- У тебя, я вижу, и тут - куча велосипедов.

- Мои только два, остальные - чужие. Я ведь их еще и чиню - такая вот дополнительная профессия.

- Откуда в музыканте талант веломеханика?

Игорь Надеждин в детстве, 1970-е годы

Обосновавшись в Москве, также потихоньку начал собирать велосипед с нуля. Профессиональный велосипед ст оит почти как приличный автомобиль. Ну, купил вначале простейший велик, со временем поменял навеску и колеса, потом раму и так далее.

- Каша из топора.

- Скорее, игра в конструктор. В результате стал помогать знакомым - выбрать или починить велосипед, а когда повалили знакомые знакомых, начал немного зарабатывать. И сегодня это неплохой приработок, поскольку велоспорт становится популярным. Наряду с модой на триатлон - в среде офисных работников менеджерского состава.

- Ты упомянул Елец. Туда-то тебя как занесло?

- Дело в том, что все мои бабушки и дедушки - музыканты. И родители - тоже. Отец, Игорь Борисович Надеждин, композитор, причем, ярый авангардист. А поскольку он человек весьма последовательный и упрямый, то в ташкентский Союз композиторов его так и не приняли. И никакие социальные блага в виде, например, квартиры ему не светили. Мы ютились всемером в маленькой «хрущобе». Тем временем дети, то есть - я с сестрой, стремительно росли. В какой-то момент родители разослали письма во все отделения Министерства культуры: два молодых специалиста ищут работу, готовы на переезд. Стали поступать приглашения. Единственным, однако, местом, где им пообещали квартиру в течение полугода, оказался этот самый Елец. Было это в 1970 году, мне тогда исполнился год. И раннее мое детство, до шести лет, прошло там, в Липецкой области. Потом родители почему-то решили, что я тоже буду музыкантом, - и отвезли меня в Ташкент.

- А сами остались в Ельце?

- Да. Папа мой до сих пор там живет. Меня отдали в спецшколу Успенского, и стали мы жить вчетвером с дедушкой, бабушкой и младшей тёткой. Позже, подростком, я сбежал к родителям в Россию, поскольку музыка мне вдруг осточертела. Это очень расстроило бабушку с дедушкой: видимо, я подавал большие надежды. Спустя два года вернулся в Ташкент, пришлось изрядно наверстывать. К сожалению, многое было упущено невозвратно.

- А вернулся зачем?

- Встал вопрос о будущей профессии, а в Ельце учиться особо негде. Природа там, конечно, необычайно красивая, воспета еще писателем Иваном Буниным, но публика, как ты понимаешь, весьма… специфическая. Российская глубинка: все пьют, а если не пьют, то это либо больные, либо идиоты.

- Помнишь, у Тарковского в «Сталкере»: «Я просто выпил, как это делает половина народонаселения. Другая половина - да, напивается, женщины и дети включительно».

- Ага-ага. Мне, конечно, ловить там было нечего. Я вернулся в Ташкент и, благодаря авторитету деда, был принят обратно в школу Успенского, в свой родной класс.

- Расскажи про деда. Он ведь был известной личностью в музыкальном Ташкенте.

- Владимир Абрамович Беленький - личность для Ташкента действительно знаковая. Великолепный педагог: через его руки прошло не одно поколение музыкантов. И меня как музыканта воспитал именно дед. В свое время он закончил Московскую консерваторию по классу скрипки. А родился в 1919 году в Украине, в городе Елисаветград (ныне - Кировоград). Мои прадед и прабабка буквально бежали оттуда в Ташкент во время гражданской войны.

Владимир Абрамович Беленький

Кстати, интересный факт. Отец моей бабушки-пианистки, Екатерины Феодосьевны Беленькой (урождённая Раду), обучившей меня азам фортепианной игры, был молдаванин, по профессии, кажется, оружейный мастер. Помимо прочего, он чинил пишущие машинки и велосипеды. Вот она откуда, моя велострасть! А в 30-е годы был репрессирован - это всё, что я о нем знаю.

- Хочу побольше расспросить тебя о музыкальной среде Ташкента. Насколько я знаю, она во многом сформировалась благодаря эвакуированной в войну ленинградской профессуре. Возникла ведь целая композиторская школа.

- Да, и у истоков узбекской композиторской школы стоял другой мой дед, Борис Борисович Надеждин. Многие известные композиторы республики - его ученики. В Ташкенте есть даже музыкальная школа имени Бориса Надеждина. Я знал об этом, но обнаружил ее случайно: как-то иду по улице Шота Руставели и вижу - висит табличка. Со мной были друзья; я говорю им: «Это мой дедушка!» Они смеются и не верят.

- Несколько слов, пожалуйста, про знаменитую Школу имени В.А.Успенского (в народе - «Успенку»). Общее образование в ней совмещено с музыкальным, стало быть, принимали туда детей исключительно одаренных, так?

- Она была создана по образцу ЦМШ - Центральной музыкальной школы в Москве. Такие школы возникли в 50-е годы по всему Советскому Союзу. Помимо меня, из Успенки вышли мои родители, две мои тётки - мамины сестры - тоже закончили эту школу. Разумеется, в ней учились дети музыкантов: как правило, все успешные музыканты - это дети музыкантов, такой вот непрерывный завод… Что говорить, школа была элитная. И по качеству учителей, и по составу учеников. Настоящий Храм Искусства. Когда я на два года сбежал в Елец и пошел в тамошнюю общеобразовательную, я этот контраст ох как почувствовал! (Смеется).

- А с кем-нибудь из выдающихся музыкантов приходилось общаться? Например, с Янов-Яновскими…

- Феликс Маркович Янов-Яновский - это ученик моего деда, упомянутого выше Бориса Надеждина. А сын его Дмитрий, не менее выдающийся композитор, учился в Успенке у моей младшей тетки. Она вела класс камерного ансамбля, а он всё время сбегал с уроков (смеется). Ну, творческий же человек!

- Кстати, один их моих любимых авторов Альберт Малахов - ученик Бориса Надеждина. Вряд ли ты был с ним знаком: он умер в год твоего рождения. Всё-таки чертовски любопытно, как из академической среды, насквозь «культурной» и «традиционной», вырастают такие экзотические фрукты, как ты?

- В семье, как известно, не без «урода». Действительно, никто из моей многочисленной музыкальной родни никакой склонности к джазу никогда не питал. Вообще, бытует (или бытовало в годы моей молодости) эдакое высокомерно-пренебрежительное отношение к джазу среди музыкантов-«академиков». Хотя мало кто из них - я интересовался, - знает кого-нибудь, кроме Луи Армстронга и Эллы Фитцджеральд (с неправильным ударением, ага!). Иногда вспоминали также Оскара Питерсона - на этом джаз для них заканчивался.

Екатерина Феодосьева-Беленькая (Раду)

Джазовой среды в Ташкенте не было. Был такой известный композитор: Эдуард Нерьянович Каландаров, сейчас он живет в Америке. Это большой друг и однокашник моего отца. Я с удовольствием ходил к нему в гости. Он показывал мне фантастические вещи, брал на фортепиано какие-то немыслимые аккорды… Наверно, я могу назвать его своим первым учителем в джазе.

- А ведь Каландаров занимался также музыкальным синтезом: Восток - Запад. Мне интересно вот это сращивание узбекского и европейского начал: в Ташкенте оно происходило, как мне кажется, естественно, тому способствовали и воздух, и почва.

- Взаимопроникновение было, причем, совершенно искреннее и органичное. Мой дед, например, - тот, который Беленький, - в свой оркестровый репертуар без каких бы то ни было указаний свыше включал произведения узбекских авторов, в частности Фаттаха Назарова. Я помню, исполнение его «Песни и танца»: в какой-то ключевой момент на сцене из-за смычков появлялся музыкант с дойрой - тум-ля-ка-тум! - и это имело колоссальный успех у публики.

- Кажется, были и узбекские дирижеры - популяризаторы европейской музыки, например, Захид Хакназаров (Хак - так его зовут ташкентцы)…

- Он и сейчас жив-здоров. Я учился с его дочкой Барно - где она теперь, не знаю. Все мои ташкентские связи сегодня - это младшая тетка (с ней я не общался даже по телефону уже тыщу лет) и одноклассник Аскар Бигашев, виолончелист. Кажется, он преподает в Успенке.

- Я всё пытаюсь понять, какую же роль Ташкент сыграл в твоей жизни.

- Ну, во-первых, я родился в Ташкенте - это, наверно, само по себе оставляет неизгладимый отпечаток на любом человеке! (Смеется). Этот город - часть моей жизни, пусть теперь уже и меньшая часть. Помню, когда я уехал в Израиль, года три меня мучила жуткая ностальгия. Мне очень хотелось съездить на родину. Хотя я понимал, что Ташкент уже не тот… И, наверно, я был прав, что ни разу туда не вернулся. Дух Ташкента - это люди. А моих людей там уже нет.

Игорь Надеждин на руках деда Владимира Абрамовича Беленького

- Думаю, нет. Я всё-таки человек космополитичный. Хотя слушать восточную музыку люблю. Вообще, всякого рода ностальгирование не продуктивно. По-настоящему мы живем здесь, сейчас в Москве, завтра - Бог весть. Пока у меня есть возможность играть свою любимую музыку, я живу тут. Если эта возможность исчезнет, то я перемещусь куда-то еще. А Ташкент сегодняшний - для меня эта тема закрыта. Сказать по правде, я сторонюсь людей, которые, узнав во мне ташкентца, бросаются с объятьями. Ташкентцы носят на себе специфический налет провинциальности; наверно, это даже и хорошо. Но я-то меняюсь.

Ты ведь помнишь эти традиции: если тебя позвали к себе домой, то голодным ты не уйдешь. В Израиле или Европе всё иначе: если тебя позвали на чай или кофе - ровно их тебе и нальют. Хотя… Полтора года назад мы с женой моей Аней были в гостях у нашего друга Пауло в Испании - секретаря бразильского посольства в Мадриде. Там нас пригласили потусить в компанию общих, почти случайных, знакомых. Мы купили вина - там свое вино. Разлили, пьем. Принесли какие-то орешки. Наученные всяким опытом, мы ничего другого уже и не ждали. Не прошло и получаса, как стали носить огромные блюда. И нам закатили ТАКОЙ ужин, что мы ушли оттуда еле живыми.

И вот тогда я словно бы вернулся в мой Ташкент.

Беседовал Санджар Янышев

Посмотреть больше видео, узнать расписание концертов в Москве, а также связаться с музыкантами можно на официальном сайте группы «Esh»