Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Книжные новости в Русском Журнале

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Новости издательства "Livebook"" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Май 2000   →
 1
 2
 3
 4
04.05.2000
11:42:38
14:39:09
 5
05.05.2000
19:22:59
19:23:43
 6
06.05.2000
12:07:27
12:11:17
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
19.05.2000
16:39:44
17:26:49
20
21
22
22.05.2000
14:46:59
14:48:35
23
23.05.2000
14:16:06
17:01:44
24
25
26
27
28
29
30
31
31.05.2000
16:09:12
19:27:01
Автор
Илья Овчинников

Статистика

1.463 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Служба Рассылок Городского Кота


Служба Рассылок Городского Кота 
Русский Журнал. Круг чтения
http://russ.ru/krug
----------------------------------------------------------------------------
Все дискуссии "Круга чтения" http://russ.ru/forums/msg/936/936.html
Список рубрик РЖ http://russ.ru/journal/archives
Поиск по РЖ http://russ.ru/search
----------------------------------------------------------------------------
Новое в книжной рубрике
http://russ.ru/krug

Семиотический апокалипсис

Александр Евангели

Мишель Турнье. Лесной царь: Роман / Пер. с фр. И.Волевич, А.Давыдова. - СПб.: Амфора,
2000.

Что если забыть о Турнье - поставщике манны для современной философской мысли, попробовать
воспринимать роман феноменологически - в блеске и полноте собственно прозы, а не
интертекстуальных зарниц? Ничего не получится. Имя древнегерманского мифа, форма
его отсутствия в романе и дистанция комментирования с обложки навязывают точку и
ракурс зрения, определяют способ чтения и интерпретации.

Турнье настойчиво прибегает к инстанции Я. Дневник - ее очевидная литературная манифестация.
Первое лицо единственного числа легче всего дается писателю, это самый простой нарративный
инструмент. У Турнье он почти всегда связан не с выразительностью, а с компромиссом.
В современном письме не так много мест, откуда можно, например, сказать "у моих ног
лежали идея моркови, идея лука, идея картофеля". Такого рода дневниковая рефлексия
плохо соотносится с социальным статусом автомеханика.

Аутичная семантика прорастающих в герое абстракций метонимически пропитывает структуру
романа: сгущение и злонамеренная инверсия - выведенные героем ритмические и символические
тропы его судьбы рифмуются со структурами текста. Риторические фигуры скуки в начале
книги оборачиваются немыслимой метафорической концентрацией в конце.

Навязчивая дневниковая капель дат в первой главе размывает тревожные предчувствия
мировой войны. Автор стремится убедить читателя в том, что небуквальное прочтение
дневниковой обыденности - читательская галлюцинация. Серая повседневность Тиффожа
- это фотографическая идеальная серость, не подверженная инверсии и способная поэтому
служить ее (инверсии) осью.

Фотография вообще одна из любимых тем Турнье. В "Лесном царе" фотографическая камера
- инструмент символического похищения детей. Герой отмечает ее фаллическую форму
и выделенное место на теле. "Телеобъективы, исключая непосредственный контакт с фотографируемым,
убивают самое волнующее в данном акте: некоторую душевную боль, испытываемую обеими
противостоящими личностями, которая связует жертву, знающую, что ее фотографируют,
с охотником за образами, знающим, что дичь об этом знает". Что бы делал Тиффож в
романе о современной войне, где жертва отдалена уже не телеобъективом, а цифровыми
посредниками, сведена к точке на карте? Наблюдал бы за детьми через интернет-камеру?

Мрачные записки Авеля Тиффожа мало чем отличаются от дневников Робинзона Крузо http://russ.ru/krug/kniga/20000124.html-
это сосредоточенное актуальное письмо, процарапывающее вещи, намерения и поступки
до их пустотных смыслов, до кровоточения символами. "Я явился из тьмы веков. Мое
дожизненное состояние длилось тысячелетие, да какое - сотню тысячелетий". Космическая
предыстория персонажа ничего не объясняет, но задает масштаб восприятия. На первой
странице Я утверждает, что оно монстр, и предъявляет свидетельство девушки, называвшей
его людоедом (реверанс читательским ожиданиям); начало книги - увертюра к откровенно
каннибальским забавам. Следующие главы последовательно разрушают ожидаемую монструозную
идентичность. Людоедство и укорененность во тьме веков - одна из сквозных побочных
метафор; эта дразнящая читателя обманка отольется в логотип символического людоедства,
приписанный герою по ошибке: "Вы только представьте себе, бедный мой Тиффож, - я
вознамерился  предложить вам!
 герб "в серебряном поле три пажа, головы к небу воздевших" Ха-ха-ха! Да ведь это
же герб людоеда!".

Почему носителем эмблемы подлинно германского духа стал француз? Именно как полюс
знакового противостояния, не знак, но интерпретатор знаков. Размывание очертаний
в океаническом тумане Франции, импрессионистская идентичность, символическая всеядность,
все эти наблюдения Турнье √ как бы эрекция писательской лозы над месторождением означающих;
где-то там находится, в частности, объяснение места оккупированной Франции в войне.
Это еще одна инверсия, подобная той, что превращает несущего крест в распятого, т.е.
несомого крестом. Злонамеренные инверсии друг друга - Каина и Авеля - Турнье снимает,
сливает в личности Тиффожа. Ненависть оседлых рас к расам кочевников, народам-скитальцам,
оппозиция пастуха, т.е. кочевника Авеля и оседлого земледельца Каина, - одна из романных
осей, вокруг которой выстраивается круженье метафор.

Когда персонаж заставляет говорить сюжет своим именем (именем Я), сюжет начинает
мотивироваться примерно так же, как мотивирован сон - символически. Мы созданы из
вещества того же, что и сны. Во время войны Юнг говорил, что перерождение Германии
не было для него неожиданностью, потому что он знал сны немцев. Литературное разоблачение
повседневности, как и анализ сна, не может содержать антифашистского пафоса.

Турнье отправляет героя на северо-восток, в плен: "в холодном и пронзительном гиперборейском
освещении каждый символ начинает разнообразно искриться". Исчезающий пунктир метафоры
всплывает из торфяного болота Восточной Пруссии хорошо сохранившейся мумией германского
вождя. Монетка с изображением Тиберия датирует находку как современную Христу. Мумия
получает имя лесного царя, Гитлер устраивает в окрестностях ставку (волчье логово,
Wolfsschanze), Тиффож узнает, что этот "людоед из Растенбурга" на свой день рождения
получает поколение десятилетних детей "в жертвенном наряде, иными словами, полностью
обнаженных".

Отношения Тиффожа с детьми - это завораживающее балансирование между непристойно
локализованным желанием и отцовскими чувствами, осознанный отказ от того и другого,
маниакальное избегание проторенных путей. Извращенцы - самая большая загадка Турнье,
подробно исследованная Делезом, но вряд ли разрешенная.

В монологах, подслушанных разговорах, случайно прочитанных документах и чужих письмах,
в витраже стремительно осыпающейся жизни просвечивают истории детства - и уже непонятно,
то ли странная страсть героя указывает на деформацию европейской истории, то ли изъятое,
похищенное у страны детство находит в герое своего ангела.

Незамысловатый, в общем, сюжет сгущает и переворачивает смыслы подобно тому, как
гностики превращают историю предательства в историю любви (Иуда предал Христа и принял
весь ужас последующего проклятия во исполнение божественного плана).

Но детство взывает отнюдь не к ангелу, а к хаосу и длинным ножам. "В один прекрасный
день власти запретили ношение формы "Гитлерюгенда". Тогда все молодые мясники из
моей группы продефилировали по городу в своей рабочей одежде, и бюргеры чуть в обморок
не попадали при виде длинных ножей, заткнутых за пояса грубых белых фартуков с пятнами
крови". "- Скажите Фюреру, что мы готовы служить ему и умереть за Кильский гитлерюгенд!"

Детство оказывается виновнее своего учителя (но на этом никто не настаивает, до сих
пор никто не настаивает). Так преодолевается одномерный сюжет истории с его страстной
тягой к детской невинности. Эта вневременная тяга созвучна семиотической педофилии
героя.

Постепенно выстраивается и уточняется символическая картина (точнее, вскрывается
слой за слоем, подобно археологическому или патологоанатомическому проникновению
вглубь, где сгущение достигает своей максимальной концентрации), и обнаруживается
ускользание искомого, превращение предмета анализа в нечто противоположное. Обретение
детства оказывается не возвращением в Эдем, а сбывающимся пророчеством Апокалипсиса.

Приходит еврейский мальчик-с-пальчик и убивает людоеда. Сам, правда, умирает вместе
с ним.

----------------------------------------------------------------------------
Дискуссии рубрики "Круг чтения":
Творчество Виктора Пелевина
Новые книги
Чей это портрет?
http://russ.ru/forums/msg/936/936.html

Книга на завтра http://russ.ru/krug/kniga/current.htm
Выбор Пушкина http://russ.ru/krug/vybor
Чтение без разбору http://russ.ru/krug/razbor
Новости электронных библиотек http://russ.ru/biblio

Авторы Русского Журнала. Досье http://russ.ru/journal/dosie

Гуманитарные ресурсы России http://russ.ru/info

----------------------------------------------------------------------------
Вы можете написать отзыв на каждую публикацию РЖ на сервере http://russ.ru или высказать
свое мнение о журнале в целом в "Книге отзывов" http://russ.ru/forums/msg/945/945.html
----------------------------------------------------------------------------
(с) Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией.
Подписывайтесь на регулярное получение материалов
Русского Журнала по e-mail: http://russ.ru/subscribe/
Russian Journal   mailto:russ@russ.ru    http://russ.ru/
http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru
В избранное