Русский Журнал. Круг чтения
http://russ.ru/krug
----------------------------------------------------------------------------
Все дискуссии "Круга чтения" http://russ.ru/forums/msg/936/936.html
Список рубрик РЖ http://russ.ru/journal/archives
Поиск по РЖ http://russ.ru/search
----------------------------------------------------------------------------
Книга на завтра
http://russ.ru/krug/kniga/current.htm
Дмитрий Голынко-Вольфсон
Панофски Эрвин. Idea: к истории понятия в теориях искусства от античности
до классицизма. Пер. с нем. Ю. Н. Попова. - СПб.: Аксиома, 1999.
Эрудит, полиглот, знаток античной поэзии и скульптуры, готической
архитектуры, ренессансной живописи, схоластики, неоплатонизма,
медиевистики, мистики и оккультных наук. Архивист, космологист и экзегетик,
виртуозный компилятор исторических фактов, безупречный чопорный стилист.
Археолог систем европейского знания. Таков штриховой портрет Эрвина
Панофски (1892-1968). Наряду с Э. Гомбрихом, Р. Виттковером и Л. Мареном он
сформировал теорию искусства, придав этой молодой науке статус прикладной
и рационалистически выверенной дисциплины. Причем в его работах эта
дисциплина не втиснута в застегнутый на все пуговицы суконный мундир
академической строгости, нормативности и ригористической сухости (что
вполне можно было ожидать от современника вельфлиновского формального
метода). Культурологические экзерсисы Панофски аранжированы подобно игровой
партии или детективному расследованию - либо метаморфоз античной
символики, либо запутанной эволюции ключевых понятий европейской философии
ис!
кусств. Так, в фундаментальной штудии Панофски "Idea", впервые
опубликованной на русском языке в издательстве "Аксиома", предметом
расследования стали генезис и архитектоника понятия "идеи" - краеугольного
кирпича европейской метафизики и идеалистических субъектно-объектных
отношений (от "Федра и "Федона" Платона до "Критик" Канта, "Феноменологии
духа" Гегеля и "Философии символических форм" Кассирера).
Отточенный в книге "Идея" (первое немецкое издание - 1924 г., второе -
1960) метод археографической реконструкции понятия Панофски окрестил
"иконологией". Инструментом познания он сделал интеллектуальную интуицию,
позволяющую с профессиональным шармом пробежаться по всей клавиатуре
европейской культуры, отвлекаясь от общепринятых логико-понятийных схем.
Иконология была задумана Панофски как антитеза более специализированному
иконографическому типу интерпретации, где история символа моделируется как
линейная эволюция его смысла, - исходя из типологии связанных с ним сюжетов
и мотивов, и классификации значимых отсылок к мифопоэтическим источникам.
Иконографические стратегии оперируют с итоговым, статичным вариантом
символа, приравнивая его к готовому продукту историко-культурных мутаций.
Для иконологического анализа символ не сводим к окончательной смысловой
оболочке, а его историческая траектория напоминает зигзагообразную ломаную
кривую, неравномерную и прерывистую. Если иконо!
графия изучает культурную символику с микроскопическим приближением, то
телескопическая оптика иконологии фиксируется не на самом символе, а на
ореоле втянутых в его орбиту аллюзий и цитат, на его резонансах с
разновременными культурными регистрами, на его взаимосвязях с языком,
мифологией, философией, точными науками, юриспруденцией, религией, моралью
и политикой. Синтетическая практика иконологии выстроена Панофски на стыке
психологической герменевтики В. Дильтея (постулирующей понимание эпохи
посредством интуитивного переживания), синхронической историософии Я.
Буркхардта (где в результате каталогизации деталей бытового и религиозного
уклада реставрируется панорамная картина эпохи) и трудов непосредственного
родоначальника иконологии А. Варбурга (вместе с ним Панофски составил в
1928 году свою первую иконологическую книгу - мозаику антично-ренессансных
символических трансформаций в "Меланхолии" Дюрера). Соединяя эмпирические и
отвлеченные историософские конструкции, иконоло!
гия подрывает незыблемую для классической эстетики веру в символ или
понятие как универсальные категории: они проявлены исключительно в
релевантных, вариативных оттенках, в смысловых искажениях, как называл их
сам ученый, "реинтерпретационных контаминациях". С точки зрения иконологии
невозможно систематизировать культурные эпохи с априорной установкой
выделить в них цементирующее общее понятие или символическое единство, ведь
каждая эпоха вырабатывает специфическую аватару, - точнее, калейдоскоп
аватар - ключевых символов и понятий.
Панофски, прибегая к иконологическому методу, демонтирует общепринятое
понятие "идеи", которое утвердилось в эстетике немецкого романтизма и стало
главным звеном гегелевской модели истории Мирового духа. Герменевтический
ключ к понятию "идеи", согласно Панофски, содержится в каждой конкретной,
исторически опосредованной ее трактовке. И даже в диапазоне одного стиля -
античности, ренессанса, маньеризма или классики - затруднительно говорить
об однотипной дефиниции "идеи", скорее следует, как это делает Панофски,
контаминировать разноголосые версии этого понятия. Так, в античности
Цицерон видит в идее умопостигаемый протообраз, а Плотин - метафизическую
объективацию Единого. В ренессансе, заимствовавшем от античности
платоновско-аристотелевский дуализм, бытуют две транскрипции идеи - как
природного идеала (Л. Б. Альберти и Рафаэль) и как высшей стадии
воображения (Вазари). А в маньеризме идея вообще абстрагируется от
чувственно-эмпирического опыта и делается априорно-метафизичес!
кой величиной.
Так ученый развенчивает магистральный для классической эстетики миф о
познавательной власти понятия, способного дать универсальную отмычку к
любому символическому коду. В своей деструкции этого мифа Панофски зашел,
похоже, чуть дальше, чем Ж. Деррида в книгах шестидесятых-семидесятых (типа
"Письмо и различие"), где намечены стратегии авторского ускользания от
авторитарного монологического диктата идеи. Чтение Панофски доказывает, что
диктат "общей идеи" сам является вымышленным культурным конструктом.
В России перевод второй книги Панофски (первая - "Ренессанс и "ренессансы"
в искусстве запада", 1998) из-за ее тихой интеллектуальной революционности
вряд ли создаст ауру скандальной шумихи. Несколько сухой, но вполне
корректный перевод Ю.Н. Попова передает дух и букву манеры Панофски -
приоритет строгой, но и гедонистической умственной работы, где нет места
распространенному нынче попсовому камланию. Эти штудии с богатейшим
энциклопедическим материалом и комментаторским аппаратом, где любое
примечание тянет на самостоятельный трактат, обогатит русского читателя
остродефицитным сейчас опытом интеллектуальной дисциплины, формульной
точности и метафорической изысканности стиля.
----------------------------------------------------------------------------
Дискуссии рубрики "Круг чтения":
Творчество Виктора Пелевина
Эпидемия помешательства
Чей это портрет?
http://russ.ru/forums/msg/936/936.html
Книга на завтра http://russ.ru/krug/kniga/current.htm
Выбор Пушкина http://russ.ru/krug/vybor.htm
Чтение без разбору http://russ.ru/krug/razbor.htm
Новости электронных библиотек http://russ.ru/biblio
Авторы Русского Журнала. Досье http://russ.ru/journal/dosie
Гуманитарные ресурсы России http://russ.ru/info
----------------------------------------------------------------------------
Вы можете написать отзыв на каждую публикацию РЖ на сервере http://russ.ru
или высказать свое мнение о журнале в целом в "Книге отзывов"
http://russ.ru/forums/msg/945/945.html
----------------------------------------------------------------------------
(с) Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией.
Подписывайтесь на регулярное получение материалов
Русского Журнала по e-mail: http://russ.ru/subscribe/
Russian Journal mailto:russ@russ.ru http://russ.ru/