Книжные новости в Русском Журнале / Круг чтения

Поэт Бахыт Кенжеев стал жаловаться на отсутствие вдохновения. Даже на обложке его нового сборника - высохший лист. Видимо, потеряв надежду на очередной приход, он счел, что настало время выпускать итоговые книги. И вот "Независимая газета" и Павел Крючков насобирали из семи, как следует из заглавия, книг - The Best of Бахыт Кенжеев. Тому, кто любит Бродского и Мандельштама, но все, что мог, уже перечитал, Кенжеев делает неоценимый подарок. Это именно такая поэзия, которая сама собой сочиняется в конце ХХ века и, по-моему, отпугнет любую, самую привязчивую музу. Но если вы назовете следование лучшим традициям эпигонством, вам сурово ответят: сам Сергей Сергеевич Аверинцев, сойдя с греческих гор в послесловие к сборнику, утверждает, что эпигоны - тоже люди. И Кенжеев в! едет такую тонкую игру, что поймут ее не все. А кто не поймет, тем так и надо.

Поэт признан и обласкан литературной тусовкой, поэтому может спокойно признаваться: "Я не любитель собственных творений", "Оттого и обрыдло копаться в словах,/ что словарь мой до дна перерыт", никто из своих ему слова худого не скажет. Поэты теперь вообще куда сердечнее прежних.

О том, что они на самом деле друг про друга думают, мы прочтем лет этак через семьдесят. Примерно через столько лет после смерти Есенина появился двухтомник "Есенин в жизни" (Калининград: Янтарный сказ). Его авторы Евгений Гусляров и Олег Карпухин уже выпустили "Лермонтова в жизни", и вот теперь Есенин с размахом обернулся к нам своей скандальной стороной. "В своем заключительном слове Есенин подтверждает, что он хулиганил и в Москве, и в Нью-Йорке, и в Париже, но, по его мнению, "скандалил хорошо", а через скандалы и пьянство он идет к "обретению в себе человека". Таков был вердикт товарищеского суда в 1923 году.

Читается, как роман, персонажи спорят между собой, то в главном, то в мелочах. Одни говорят о золотистом оттенке волос, а художник Юрий Анненков сравнивает цвет есенинской шевелюры с "бесцветностью березовой стружки". Один (Борис Пастернак) видит в его любви волшебную сказку: "Он Иван-царевичем на сером волке перелетал океан и, как жар-птицу, поймал за хвост Айседору Дункан". Другой остряк сочиняет на экстравагантную пару эпиграмму: "Есенина куда вознес аэроплан? В Афины древние, к развалинам Дункан".

Грустные мысли о современных поэтах одолевают как раз, когда почитаешь о литературном быте двадцатых годов: как собирались в литературных кафе "Домино" или "Стойло Пегаса", играли в поэтические игры, читали стихи. Как Есенин то мебель по пьянке поломает, то нарядится Пушкиным, то орет со сцены песни под гармошку, то лицо напудрит, то кому-то по морде даст, то затеет журнал издавать. И вроде напоминает это чем-то нынешнюю Москву, а все не то. Хотя и собираются поэты по привычке в прокуренных подвалах, но собираются как на работу, как-то обреченно и скучно, как в каком-то всеобщем клубе "О.Г.И.". Стихи читают вяло, да и чаще - своей компании. Такое ощущение, что современные поэты слишком любят друг друга, а не читателя. У настоящих поэтов в графе "поведение" редко стоит пятерка. Сергей Есенин прекрасно понимал, что без скандальной славы "ничего не будет, так вот Пастернаком и проживешь".

Сильно деловые европейцы уже несколько лет активно раскупают переводы "Мира Софии" (М.: Радуга). Этот "роман об истории философии" был написан школьным учителем Юстейном Гордером в 1991 году в форме не слишком утомительных лекций, предназначенных пятнадцатилетней Софии (София в переводе с греческого - "Мудрость"). И так, "галопом по Европам": Платон и Аристотель, Спиноза и Кант, Гегель и Кьеркегор - вся европейская философия на пятистах шестидесяти страницах. Норвежский идеалист ставит эксперимент: он честно заявляет, что хотел бы своей книгой способствовать всеобщему просвещению.

Но подростки нынче не такие простаки. Чтобы они все-таки уселись за чтение внушительного тома, Гордер добавляет в книгу множество хитрых приманок. Для лучшей запоминаемости мифологический герой Тор сравнивается с Бэтменом, а учение Демокрита об атомах объясняется через аналогию с конструктором "Лего". Схема овладения молодежной аудиторией проста: нужно немного продемонстрировать знание подростковых проблем и подпустить иронии в адрес родителей как таковых.

Ничего, что автор немного увлекся художественной обработкой текста. Взрослые могут не волноваться и смело игнорировать все эти игры. Советую тихонько, с фонариком и под одеялом, прочесть все, касающееся собственно философии. Для удобства этот текст выделен жирным шрифтом.

(c) Лиза Новикова, 2000

(c) ИД "Коммерсантъ", 2000