Не только не изменился, но стал еще более выраженным. Сравним статус частной собственности в кризис 1929-1933 годов и в ныне переживаемый кризис.

Уже тогда, в годы Великой депрессии, частная собственность оказалась не в состоянии возобновить оборванное кризисом расширенное воспроизводство. Капиталистическую систему спасли государство, Ф.Д. Рузвельт. Его администрация действовала сверху, командно, при немалом сопротивлении значительной части капиталистического класса, воспринимавшей своего спасителя как злокозненного социалиста. Причем капиталистам того времени и в самом кошмарном сне не привиделось бы молить государство взять их частный бизнес под свою руку. Что же сегодня?

Современный мировой кризис обернулся глобальным хозяйственным банкротством, более того - неслыханным маразмом частной капиталистической собственности как таковой, как социального института, причем прежде всего в странах высших достижений капитализма, в которых ее прославление жестко приравнивалось к гражданственности-лояльности. Собственники и менеджмент множества ведущих банковских и промышленных корпораций почти хором молят, алкают государственных помощи, патроната, покровительства, опеки, гарантий, денег и - черным по белому - самой государственной правовой собственности.

Сотни лет были затрачены на вбивание в сознание, в подсознание, в самое дыхание миллионов людей инстинкта сакральности частного предпринимательства. Сегодня же владык материальных ценностей и всей жизни уже не смущает, что они ныне предстают перед своими народами не эффективными хозяевами, а пирамидостроителями, иждивенцами, бесполезными насельниками, сосущими паразитами. "Пусть говорят", главное - спастись, а спасение - не в их частной собственности, оно только в государстве. К. Маркс и Ф. Энгельс словно бы не в XIX веке, а сейчас, в наши дни, подпираемые перипетиями современной частной собственности, определили: "Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности".

Но хотя в этом положении классиков сходятся главные объективные тенденции современности, уничтожения-то и не происходит. В Европе влияние коммунистических организаций уже ряд десятилетий на ущербе, в США оно весь ХХ век было еще меньше. В народных массах этих стран выраженного рвения покончить "до основанья" с существующей там капиталистической системой не наблюдается. Но зато такие стремления налицо в ряде стран, уровень развития которых намного ниже американского и европейского и где объективные материальные предпосылки социализма куда менее значимы. Откуда эта, казалось бы, странная историческая инверсия социализма?

Ответ связан с закономерностью, открытой опять же мудрым всевидящим В.И. Лениным. Социализирующееся производство - принципиальнейшая, обязательнейшая, необходимейшая предпосылка и составляющаяся социализма, но ("еще немного, еще чуть-чуть") все-таки не социализм. Оно может функционировать и в капитализме (с нарастающими перекосами и потерями), и социалистически.

Решение принадлежит трудящимся, работникам "единой всемирной армии труда" и каждой страны. А подводить десятки миллионов людей к социализму-коммунизму везде и всюду можно только на личном интересе. Императив! Не непосредственно на энтузиазме взятия Зимнего и "штурмовых ночей Спасска", не на ценностях социальной справедливости и других благ цивилизованной социальности, не на идеалах высоких образования, культуры и гуманизма, вершин духовности, даже "достоинства, равноправия и свободы" (словами лидеров "Справро"), а всецело на личной заинтересованности, и не отдельных одиночек, а всех и каждого из этих миллионов. Личной заинтересованности в чем?

Абстрактно - в чем угодно. Но ведь речь-то идет об интересе, двигающем десятками миллионов и матушкой историей. А здесь ответ единствен. Конечно же, об интересе в наивысшем, именно в свой карман получаемом (и лучше всего деньгами) личном доходе (не отвлекаюсь на "фу" в адрес "сытости и потребительского изобилия" лидеров "Справро", - у нас основной массе народа далеко не сытно, а в голодающем мире на носу - продовольственный кризис). Тогда что же это такое - личная материальная заинтересованность? Не слежение за сообщениями о миллиардах долларов наших олигархов. Не вариант пассивного любопытства. И не лояльное выслушивание коммунистического агитатора. Это - специфическая внутренняя напряженная нацеленность личности при слитности индивидуальной разумной оценки с соответственным эмоциональным устремлением, рвущимися к поступкам, реализующим этот овладевший личностью интерес. Интерес как готовность и стремление к действию. Причем действия в соответствии с интересом вызывают внутреннее удовлетворение, а невозможность таких действий - фрустрацию.

Навряд ли случайно ленинский тезис о подведении к коммунизму личным интересом не занимает не то чтобы центрального, но хотя бы ярко заметного, броского места в программах многочисленных (хотя чаще всего небольших по членству) социалистических и коммунистических объединений. И тем более не получает такого развертывания, которого он требует в свете трагического опыта международного социализма на протяжении последних десятилетий. Так, у нас в нынешней России я нигде не читал, что возвращение к социалистическому строю должно сопровождаться не только возвращением народу таких-то и таких-то отобранных у него социальных благ, но и такой-то внятной программой достижения первенства по отношению к жизненному уровню развитых капиталистических стран. Таких практического звучания "графиков" нет, ибо нет "десятков миллионов" движимых к коммунизму интересом субъектов процесса. Парадокс: мы твердо обещаем трудящимся общество с такими-то характеристиками, - и конечно, правы. Но, увы, как научную абстракцию. Мы год за годом не раскрываем, не пропагандируем, не популяризируем интереса, неотвратимо вводящего в него. Хрущев заявил сроки обретения высшего жизненного уровня, но не представил массам интереса к соответственному повышению производительности труда, и третья Программа КПСС провалилась. А после ее краха КПСС, на моей памяти, всерьез уже не вспоминала про свое былое программное обещание. И в народе родилось "понимание": и не мечтайте, это не про нас. В поднявшемся половодье пробуржуазной пропаганды уровень жизни европейских стран вроде Швеции стал представляться вожделенной мечтой. Отечественное социалистическое? - Тягомотная отсталость. "Бесплатная медицина опасна", - демонстрировали московские доктора (хотя сейчас все понимают: опасна как раз платная). Стоит ли удивляться, что, когда приватизаторы ринулись в наступление, массы не дали им отпора? Они оказались - не могли не оказаться - вне ведущих к социализму-коммунизму "мостков" (В.И. Ленин) личной заинтересованности, стали переходить на "мостки" к столь привлекательному капитализму. Произошла еще одна инверсия: переход от производства преимущественно социалистического к государственно-частному и просто частному.

Сегодня, в 2000-е годы, страны, в которых занялось новое массовое социалистическое движение, далеки от жизненного уровня развитых. Представления о социализме в массовом сознании там сами собой сплетаются с мечтами вырваться из нищеты (как, кстати, в немалой степени было и в России в 1917 году). И до современной социализации экономики, и до пристойной жизни трудящихся там одинаково далеко. Но в нынешней России (опять по В.И. Ленину) социализм вырисовывается непосредственно практически из всех крупных мер. Тем не менее за социалистический строй - меньшинство. Как, нам и дальше игнорировать императив работы в массах через зажигающий их интерес?

Центральная проблема сегодня с социализмом (он уже не только в "окнах" нашего строя, но и у всех его "дверей") в том, что социалистам-коммунистам этому решающему (по В.И. Ленину) для судеб социализма институту - интересу - надо что-то предложить, каким-то "факелом" его зажечь, надежно его захватить. Наверное, никто не станет возражать: да, зажечь, захватить, повести массы. Но чем? На этом вопросе как будто бы должны сосредоточиться теоретики социализма. От нахождения "факела" зависит, пойдут ли к социализму массы даже в экономически созревшем для него обществе. Почему эта научная и практическая проблема не помещена в наших дискуссиях на подобающее место? Почему, наконец, не провести дискуссию непосредственно по этому вопросу?

Выпавшие на долю народа России тернии, череда постоянных беспардонных обманов "сверху" сделали наших трудящихся ничему и никому не верящими. Но непрестанная изнурительная отчаянная борьба за выживание обязательно заставит и их всматриваться вперед с мыслями и надеждами о "неводочном" выходе из всё более отчаянного положения. Исторически им самим нужен спасающий их настоящий интерес! Пока же впечатление такое, что "факелом" нашими левыми идеологами избирается общественная собственность, - иногда прямо в советском облике, иногда с некоторыми моментами индивидуализации, а иногда как паевая, даже акционерная. Но разве опыт стран погибшей "мировой социалистической системы" не настораживает по поводу такого выбора? Разве не ясно, что с личным интересом трудящегося такая общественная собственность чаще всего не гармонирует, ему не подчиняется? С ним гармонирует, ему подчиняется более всего индивидуальная собственность - та, переход к которой предвидел К. Маркс в итоге "экспроприации экспроприаторов". Однако индивидуальная собственность всегда была у руководящих советских коммунистов на подозрении (конечно, в частнокапиталистических тенденциях). И ее в ныне погибшие социализмы если и пускали, то весьма ограниченно.

Искомый просоциалистический-прокоммунистический личный интерес выигрышней "подавать" выразительным, впечатляющим слоганом, но я за это, конечно, не берусь. Поищем его современное экономическое и социальное содержание, выявление которого мне представляется одной из главных задач теории социализма ХХI века. И обязательным шагом в этом я вижу опять же инверсию (уже третью) - на этот раз теоретическую.

Убежден, коммунистам ХХI века надо менять (может, даже ломать) привычный стереотип соотношения общественной и индивидуальной (личной) собственности. (Хотя, впрочем, почему "ломать"? Фактически это возвращение к Марксу.) В ХХI веке полнокровный, полномасштабный социализм нельзя будет строить всего только "допуская" индивидуальную собственность вслед за укреплением общественной. Напротив: расцвет общественной пойдет от самого высокого развития личной. Не одностороннее движение: только от общественного - к индивидуальному, но с добавлением и даже преобладанием встречного - обогащения и восхождения общественного через индивидуальное.

Сколько перьев сейчас наливается готовностью к яростной отповеди очередному ренегату. Поэтому спешу объяснить: в индивидуальную собственность не предлагается передавать не то что крупных заводов - ни даже цеха, ни самого малого участка, ни единицы оборудования, ни какого-либо иного крупного производственного достояния. Всё как у Маркса, провозгласившего переход к индивидуальной собственности трудящихся при общем владении землей, средствами производства. Ибо личная собственность как раз на средства производства, естественно, была бы обречена трансформироваться в частную, деградировать вместе с нею. Но тогда - на что же собственность, каков ее объект?

Он несопоставимо более важен, значим, нежели самое крупное и дорогое имущество. Только ради полноты объяснения его значимости отвлекаюсь на констатацию факта утверждения во второй половине ХХ века интенсивного типа общественного воспроизводства при стабильной численности занятых в производственной сфере, увеличении производственных мощностей путем реновации (из амортизационных фондов) и расширении объемов производства за счет повышения производительности труда уже занятых работников (в ряде моих работ представлены новые формулы такого воспроизводства). Или: к началу ХХI века динамизм народного хозяйства завершенно стал функцией производительности труда. И объектом индивидуальной собственности работников должна стать эта точка роста-динамизма современного общественного производства - повышение ими их производительности труда, ее эффект. Кстати, сейчас главное общественное значение такого увеличения производительности труда уже не в традиционном обогащении собственников, как было сотни лет, а в сообщении экономике страны той или иной конкурентоспособности, степени динамизма, тех или иных темпов экономического роста. То есть уже сегодня, при нынешних капиталистических отношениях, повышение работниками своей производительности труда - ресурс много более общественный, нежели частный. И поэтому его изъятие из нынешней частной собственности даже с позиций наличествующей экономики видится всё более справедливым и обоснованным.

Однако почему не в общественную собственность, а в собственность индивидуальных работников, да еще в порядке инициации возгорания в этих работниках просоциалистического личного интереса?

В общественной собственности увеличение производительности труда работником уже было, вместе с государственной собственностью на средства производства и на весь производственный процесс. Но известные положительные моменты этого ее статуса сопровождались весьма значимыми негативными. В семидесятых-восьмидесятых годах, по экспертным оценкам, в год одно предложение поступало от двухсот рабочих, тогда как на "Тойоте" в среднем на одного рабочего (не социалистического, а капиталистического!) таких предложений приходилось 70. Инициативное повышение производительности труда рабочими советской промышленности заглохло. Понятно, советскую экономику это тянуло в постепенное погрязание в инертность, неэффективность, отставание, давало аргументы сторонникам капитализма. Немало передовых рабочих стремилось вырваться из жестких "уравниловочных" установлений, обрести контроль над собственными, как бы сейчас сказали, инновациями... Некоторым ценой немалых мытарств удавалось получить поддержку, но их точечные прорывы не меняли общей картины. И мои "инверсионные" предложения, строго говоря, не оригинальны. Они проросли из советской практики, из опыта многих подвижников социалистического производства.

Однако индивидуальная собственность работников на свои инициативные инновации в одних только рамках соответствующего предприятия нежизнеспособна. Объемы эффектов в масштабах завода весьма ограничены, инициатору предстоит возня-борьба за признание (с разными "оформлениями") в собственном коллективе. Всё это для новатора может означать: "игра не стоит свеч". (Заводской работник говорил автору: "Чтобы я еще раз связался с этим техническим прогрессом...") Вот если бы, во-первых, объемы инновационных эффектов были кратно больше, а во-вторых, их получение каждым инициатором сопровождалось не препятствиями, а общей помощью, сотрудничеством...

Центральная идея моих предложений в том, что и первое, и второе ныне уже на подходе, скрытно наличествуют, ждут, даже, можно сказать, алкают нашего применения, принципиально подготовлены, и не выдающимися реформаторами, а тихим, незаметным объективным развитием современной экономики - становлением единого общественного технологического процесса производства (ОТПП). Завод со всеми его рабочими местами существует только как клетка в организме. Он - всего только стадия обработки, звено очень протяженной производственной цепочки выпуска конечных изделий (предметов личного и иного непроизводственного потребления). И весь этот ОТПП - гигантский всехозяйственный (в нарастающей мере - и глобальный) материальный мультипликатор динамических изменений на всяком предприятии и даже на рабочем месте. Завод благодаря инициаторам уменьшил удельные издержки; достигнутое удешевление, как пламя, перебежало к смежникам, побежало по длинным цепочкам обработки, - и повсюду проседают, уменьшаются уже "тамошние" издержки. Общественных затрат "выгорает" кратно, многократно больше, нежели было в инициативной "спичке" завода-инициатора. В этом всехозяйственном масштабе высвободились многие ресурсы, подешевела конечная продукция. Инициаторам можно заплатить кратно больше, чем в состоянии наскрести заводской бухгалтер. Хватит и на то, чтобы поощрить всех помогающих. Близ "огня" настоящего новаторства всем тепло. Внутри современной экономики для мощного стимулирования инноваций, ее инновационного перестроения всё готово. Берите, люди! Всё так выгодно! Кто там еще колеблется?

В ответ - ни даже мышиного шороха. Все эти громадные готовые, ждущие нас ресурсы остаются невостребованными и, понятно, пропадают, гибнут. Губители же - "самые уважаемые люди" (А. Райкин) - частные собственники, менеджеры и нашего, и любого иного завода. Изничтожают наше благополучие не из злобности, а по своей социальной анатомии: просто-напросто так устроены. Какие собственники, менеджеры отправят сегодня потребителю удешевленное подвижниками их завода изделие по соответственно уменьшенной цене? Дорогие сограждане, мне (нам) стыдно упускать из виду: разница между снижающимися издержками и ценой - не какой-то там пустячок, это ее превосходительство частная сверхприбыль, аорта капитализма. Обычаи, законы, гены, дресс-код этого строя пронизаны абсолютнейшим правом капитала присваивать сверхприбыль с момента ее зачатия-рождения. И точка. А снижение отпускной цены соответственно достижениям новаторов... Коллега, да откуда же вы свалились?

Эффекты достижений новаторов пока что обречены умирать в одиночку по предприятиям. Никакого тебе мультиплицирующего действия ОТПП. Вот бы где силу государства, общественной собственности (хотя, - тихо, в самое ухо, - все-таки немало можно и при частной). Нужен никогда еще (кроме как в героическую эпоху И.В. Сталина) не виданный в истории порядок, при котором истинное повышение производительности, обязательно трансформировавшись в уменьшение издержек, вошло в ОТПП и прошло (сериями прямых и круговых движений) в нем до "конца" - до покупателя товара народного потребления. Конечно, это не рядовая реформа, а еще одно изменение общественного строя. Но без него человечеству уже не выжить.

И здесь к месту вернуться к теории социализма. Итак, в чем же его третья инверсия?

Примем во внимание современную электронику, информатику. Она может отследить труд рабочего, предприятия за много (за десятки) переделов, стадий обработки. И если мы поставим работника на золотую жилу ОТПП, скажем ему: твори, новаторствуй, - всё, что наулучшаешь, только твое, индивидуально собственное (под охраной государства), неотнимаемое - начнет разворачиваться поступательное движение страны к освобождению из-под лавины катаклизмов, в которых она ныне скована. Это, дорогие сограждане, невиданно выгодно! На каждую пущенную в ОТПП сбереженную тобой копейку "сами собой" (хотя и не "ниоткуда") начнут "налипать" много (десять, больше) других! Это куда интереснее, чем сотворение красавиц из морской пены. И для появления сверхпродукта (динамической ренты) не надо никого, как делал Макар Нагульнов, стукать револьвером по затылку. Надо "только" вводить в свой производственный процесс удешевляющие его инновации. Копейки твоих удешевлений пойдут надежно накручиваться в твои, и ничьи больше, кровные рубли ("Взвейтесь, соколы, орлами..."). Если...

Если ты в производстве, прошу прощения за слог, возлюбишь и ближнего, и дальнего, известного и многажды неизвестного смежника как самого себя. Но не возлюбить его ты не сможешь. Путь твоих копеек в большие рубли пролегает через их труд на их рабочих местах. Полнота твоего кармана - в их руках. Однако никаких письменных соглашений-договоров не потребуется. Поработает логика того самого личного интереса, роль которого столь прозорливо установил В.И. Ленин. Ведь эффекты инноваций смежников так же проходят через твой труд, как твои - через их. В твоих руках - полнота их карманов. Объективно прорастает всеобщая личная выгода каждого работника и каждого завода в хорошем, качественном труде всех остальных и наоборот. В современных условиях из полно, неограниченно развитого личного интереса с неизбежностью вырастает общий экономический и социальный интерес всех трудящихся в ходе, судьбах не только своего, но и всех иных производств - во всем общественном производстве. Когда каждый трудящийся, все трудящиеся не абстрактно, не фигурально, а конкретно-реально трудятся каждый только на себя, родного, каждому из них, всем им и необходимо, и выгодно самым рачительным образом печься о всем том, что, согласно социалистической теории, понимается под общими экономическими, социальными интересами, общественной собственностью.

Вот она - инверсия теории. Предпринимаемая не от кокетничанья с гегелевскими "штучками", а в поисках обобщений реальных тенденций экономики и социалитета нашего времени. Для современных условий стран капитализма высокого и среднего развития всё актуальнее не одномоментное силовое установление общественной собственности, а подход к ней через личный интерес, массовое инновационное движение, точнее, через максимальное вовлечение в этот процесс трудящихся путем наделения их индивидуальной собственностью на эффект от их инноваций. Сегодня начинать строить социализм по советской модели - это сначала строить крышу здания. А надо идти от фундамента, сообщить каждому индивидуальному работнику неограниченную заинтересованность в совершенствовании производства через сотрудничество всех смежников длинных технологических цепочек. Общественная собственность в наше время должна строиться снизу, от работника, его личного интереса, индивидуальной собственности. И каждый шаг вперед в социалистическом обобществлении должен сопровождаться, даже диктоваться личной выгодой, личным интересом. Таковы потенции производительных сил нашего времени. Социалистическое может и должно совмещаться с самым выгодным для каждого, а потому и для всех. Некоторые социалисты склонны считать, что выгодность - с "запашком" капитализма, для социализма лучше альтруизм. Это заблуждение. Объективные тенденции ныне таковы, что для масс трудящихся не будет и не должно быть ничего более выгодного, нежели построение социализма, активное участие в его становлении и развитии.