"Уральский СЛЕДОПЫТ"

Мария БАКШЕЕВА (г. Артe:мовский). Жизнь на станции Куаньченцзы

Фрагмент исследования Малоизвестная Россия за рубежом

Уральский следопыт , 5-6 (в печати)

Во время гражданской ВОЙНЫ в 1919 году, когда по всей России шла жестокая борьба между красными и белыми , село Емаш Уфимской губернии Бирского уезда Павловской волости, где родились мои прадедушка и прабабушка Красильниковы, переходило из рук в руки, побеждали то красные , то белые . Страх быть убитыми гнал целые семьи в более спокойные места. Прадед вместе с женой и маленьким сыном решил на время уехать из села, он тогда и представить себе не мог, что вернется сюда только в 1955 году повидать родных. В России, однако, другого места для жизни он не нашел, везде было трудно и опасно, и с беженской волной их вынесло в Китай.

Дорога туда была очень тяжелой для семьи. Много людей со всей России покидали тогда страну. Прадед с семьей присоединились к группе людей, направлявшихся на Дальний Восток, зная, что там есть русские поселения. В дороге им пришлось сделать остановку в Шадринском уезде Пермской губернии, потому что прабабушка заболела тифом, и ей нужно было лечение. Выздоровление шло медленно, так как из всех медикаментов была лишь одна касторка. Здесь прадед познакомился и подружился с семьей Григория Кондратьевича Трусова, он постоянно оставлял у них своего сына Павла, чтобы заработать деньги.

После того, как прабабушке стало легче, и она пошла на поправку, они продолжили свой путь уже вместе с семьей Трусовых, присоединившись к людям, знающим дорогу.

Им пришлось зимой на санях переезжать озеро Байкал, их обстреливали, была паника, лошадей гнали, что есть мочи. Вдруг из саней выпала швейная машинка Зингер первого выпуска. Прабабушка, не задумываясь, не обращая внимания на крики мужа, кинулась за ней - это была ее главная ценность. Все закончилось благополучно, машинка была водворена на место.

Их путь закончился на станции Куаньченцзы. Почему именно здесь? До сих пор это остаe:тся загадкой, так как моей бабушки тогда еще не было, а прадед об этом не рассказывал.

По прибытии на станцию Куаньченцзы, которая находилась в нескольких километрах от Чаньчуня, семья моего прадеда с облегчением узнала, что там много русских, обслуживающих КВЖД, и можно сразу же устроиться на работу.

Отец моей бабушки устроился на железную дорогу завхозом. Ему дали казенную 2 комнатную квартиру в деревянном доме. Добрые люди помогли, кто чем мог, уезжали-то из дома ненадолго, взяли только немного одежды и ручную швейную машинку, которая до сих пор находится у моей бабушки Надежды Николаевны. Жизнь постепенно наладилась. Жалование было хорошее, и платили вовремя. Стали обзаводиться хозяйством. Завели корову, поросенка, птицу. Переезд в другую страну не произвел большого потрясения. Здесь были все условия для жизни русского человека.

Сын Павел подрос и пошел в железнодорожную школу, которая была построена русскими, обслуживающими КВЖД, для того, чтобы там учились их дети. Она была одноэтажной и просторной.

В 1923 году у прабабушки и прадедушки родилась дочь Валентина, в 1927-м - дочь Надежда (моя бабушка}, в 1930-м - дочь Галина.

Кроме русской школы в Куаньченцзах был большой железнодорожный клуб, в котором устраивались праздничные мероприятия; кооператив, куда завозили из России самые наилучшие товары и продукты, и можно было брать в кредит все, что угодно - долг вычитался из жалованья. Семьи железнодорожников бесплатно снабжали топливом: углем и дровами.

Была здесь и русская православная церковь, в которой проводили богослужения, венчания и крещения детей. Священник, отец Василий Карпов, дружил с родителями моей бабушки, и каждый праздник посещал их дом. Прадед часто и безвозмездно помогал церкви то углем, то дровами. В знак благодарности отец Василий однажды подарил семье моей бабушки икону Казанской Богоматери, которая сохранилась до сих пор.

Китайцев в Куаньченцзах было сравнительно немного. В основном это были торговцы или огородники. Они жили на доходы от продажи своего товара, русским создавали все условия, чтобы сбыть его, давали в долг, в рассрочку, приносили на дом. По домам ходили китайцы-коробейники. Они хорошо знали русские праздники, и всегда под Пасху и Рождество приносили ткань, которую можно было взять в кредит. Из нее прабабушка шипа новую одежду. В лавках у китайцев также имелись кредитные книжки, куда записывался долг за покупку. Все китайцы довольно свободно говорили на русском языке, так как наши корпуса находились там уже около двадцати лет. По соседству с семьей прадеда жила семья, в которой дети были полукровками: их мать была русская, а отец - китаец.

Суровым испытанием для народа Китая стала агрессия империалистической Японии. Оккупировав в 1931 году Манчжурию, Японские милитаристы образовали там марионеточное государство Маньчжоу-Го во главе с низложенным в 1911 году последним маньчжурским императором Пу И, а летом 1937 года предприняли военные вторжения во внутренние районы Китая. Началась длительная национально-освободительная война китайского народа против японского империализма.

После того, как России пришлось продать КВЖД властям Маньчжоу-Го в 1935 году, все изменилось. Обслуживающий персонал КВЖД начали отправлять на Родину. В день их отъезда мой прадед и прабабушка пришли на вокзал попрощаться со своими друзьями, в том числе и с семьей Испельника, которого они попросили написать сразу же по прибытии о том, как они устроились и как сложится их дальнейшая жизнь. Нa что он им ответил: Если будет все хорошо - напишу, если сложится все плохо - писать не буду .

Это был 1937 год - год начала репрессий, когда лучшие люди обвинялись в предательстве и под клеймом врагов народа истреблялись целыми семьями.

Письма прадед так и не дождался. К тому же, поползи слухи о том, что ехать на Родину пока опасно. Нужно подождать.

Вот что об этом времени пишет Н. Ильина в своей книге Дороги и судьбы :

В тот год с Харбинского вокзала шли и шли эшелоны с теми, кто ехал домой. И я не знаю, сколько всего ушло эшелонов, украшенных транспарантами и красными полотнищами с надписями. На одном из таких полотнищ было написано: Матушка-Россия, прими своих детей .

А через полвека, из читательского письма, датированного 15 июля 1986 года я (Н. Ильина. - Авт.) узнаю о том, как встретили вернувшихся на Родину: Опишу Вам, как мы, аборигены одной из небольших станций, хмурым осенним утром вышли торжественно встречать бывших рабочих и служащих КВЖД. Те годы были для нас тяжелейшими, не хватало ни пищи, ни одежды, большинство ютилось в домах барачного типа. Я тогда только что окончил педагогический техникум и начал работать в железнодорожной школе. Накануне, нас, учителей, вызвали в соответствующее учреждение и сказали, что завтра мы все: школьники, учителя, рабочие и служащие станции выйдем организованно встречать тех, кто вырвался из лап японского империализма. Нам надо было приготовить приветственные речи, написать лозунги. Я написал плакат: Привет узникам капитала! . На другое утро мои второклассники с гордостью понесли его на вокзал. Все мы волнуемся, ведь сейчас мы увидим людей оттуда! Мне представлялась такая картина: сейчас подойдет товарный состав, откроются двери теплушек и выйдут изможденные люди, одетые в лохмотья, а некоторых, возможно, придется выносить на носилках. Ужас! И вот подходит поезд. Останавливается. Мертвая тишина. Я стою прямо напротив двери одной из теплушек. Вдруг медленно открывается дверь. Напряженность толпы достигает предела. Из приоткрытой двери высовывается... голова огромного дога! Ну, думаю, собаки (японские, конечно) сожрали всех. Но в следующий момент появляется молодая дама в мелких кудряшках, на плечах прекрасное котиковое пальто. Затем из других теплушек на перрон стали выходить прекрасно одетые люди, при некоторых породистые собаки разных размеров и мастей. От растерянности я раскрыл рот и стоял так до тех пор, пока кто-то на меня не шикнул: Убери плакат и уведи детей! Ну, конечно, никаких речей не было, не те речи приготовили. Кто-то распорядился, чтобы расходились. В то утро наша станция приняла несколько семей из Харбина, Хайлара, Цицикара. Судьба этих людей была ужасной. Среди тех, кто вернулся в то далекое время, у меня были хорошие друзья. Теперь из них никого нет в живых. ...Вы, конечно, слышали, что у нас творилось, в те годы?.. .

Мы, конечно, слышали, но, конечно, не верили .

По данным Н. Ильиной, 90 - 95 процентов вернувшихся были арестованы и репрессированы.

...Нa станции Куаньченцзы делать было уже нечего. Работа была потеряна, и на семейном совете решили ехать в Харбин. Туда собирались многие. Все имущество было распродано, квартиру сдали властям.

Яков Змиев. Налево от фантастики, или Что-то сильное грядет

Вавилон, N 1, 2000

Вы можете не верить мне, можете затевать споры со мной, но факт остается фактом - у нас фантастику пишут лет десять, вряд ли больше. Где-то с конца восьмидесятых, начала девяностых.

Что писали фантасты до этих пор? Не столь и важно. Социальные и бытовые притчи, произведения не то с моралью, не то с неким подспудным намеком, сатиру, технизированные фантазии. Наконец, прозу с элементом необычного. Но - не фантастику. Фантастику пишут теперь. Молодые и энергичные. Знающие что и сколько они за эту самую фантастику будут иметь. И потому - строчащие и строчащие на клавиатурах своих навороченных компов днем и ночью.

Почему я так категоричен? Да в этом вы легко убедитесь и сами, если сравните-почитаете книги тогдашние и сегодняшние. Ну ответьте мне, кто из авторов-доперестроечников всего лишь развлекал читателя, не нагружая излишним смыслом и идеями? Да никто. Каждый писатель считал своим долгом донести до других свет ПРАВДЫ, той правды, за которую очень даже запросто могли и в диссиденты записать. И записывали. И меры принимали. Какие уж тут игрушки-развлекушки.

Однако если бы проблема состояла лишь в оном откровении, не стоило бы мне браться за мою верную авторучку. Поскольку нет ничего муторнее и безнадежнее банальных истин. Но дело ко всему прочему усложняется тем, что Подступает Время. Оно уже близко. Оно вот-вот постучит в наши дома. Время Первой Сильной Книги Фантастики.

Да, именно так. С заглавных букв по всему предложению.

Я не знаю точного срока, точной даты и, самое главное, я не знаю автора этой книги. Я лишь способен гадать. Смешнее всего, что книга, может, уже продается с лотков и в магазинах. Только мы еще не знаем, что она - Та Самая Книга.

Но хватит отвлеченных разглагольствований, я хочу расшифровать свое знание, свою уверенность в том, о чем вещаю.

И начну с теории. Со своей, естественно.

Фантастика - жанр. Как бы не пыжились апологеты и фанатичные ревнители НФ и фэнтези, называя всю эту кучу книг то направлением литературы, то ее методом, фантастика остается жанром. С собственным набором сюжетов и стилей, со схематичным подходом к решению традиционных уже проблем, даже с переходящими от автора к автору героями.

Потому что фантастика призвана делать лишь одно - развлекать. А развлекая, удивлять, поражать, смешить, щекотать нервы... Чем, собственно, и занято большинство современных фантастов.

Однако я уверен, даже развлекуха может быть великой. Как, например, некоторые голливудские кинокартины, как, например, кое-что из С. Кинга, Р. Желязны, Д.Р.Р. Толкина, У. Гибсона или других иностранных фантастов, как, например, Босх и Битлз.

И вот тут...

Тут, конечно, следует сделать отступление.

Почему я считаю, что подошло это самое время? Не знаю. Интуиция, быть может. Или желание увидеть, подержать в руках наконец что-то по-правдашнему стоящее. Но - обязательно наше. Родное. Даже кондовое. В конце концов, что, если не перелом тысячелетий, может быть оправданием такой уверенности?

А если честно, так просто задолбали уже бесконечные экономические и политические фиаско, проигрыши российских футболистов и баскетболистов, беспомощность и нестойкость рубля, несостоятельность певцов и музыкантов, омертвение культуры на кремлевском уровне и - все ниже по ступенькам, вечно перерытые и раскуроченные дороги, бытовуха-чернуха, продажность чинуш и... Правильно, подчиненность наших авторов "ихним". Хочется, хочется своих пророков! Доморощенных.

Только, чур, не В. Пелевин! Да он, собственно, никогда и не был фантастом (а речь, вы помните, именно о фантастике, о ней, голубушке). Но даже и как традиционный прозаик - такой пророк вряд ли нам поможет. Он ведь... опасен?.. наивен?.. скорее, очень предсказуем!

Тогда кто, по моему, может оказаться Тем Самым Настоящим Автором?

Кандидатов десятки. Ведь хорошими, добротными фантастами мы обеспечены на многие и многие годы уже сейчас. А подрастают новые. Но речь (опять же напомню) о Первой Великой Книге.

Хорошо, вот кое-что для затравки. Не думаю, что автором станет кто-то из старой гвардии, хотя очень хотелось бы подбодрить тех из них, кто растерялся в новых условиях бытия. Но - нет. В "гвардейцах" я не уверен. Вернее, уверен, что им не потянуть.

Вряд ли "суперавтором" станет раскручиваемый издателями и критиками-дружками С. Лукьяненко (а по схожей причине я не поставил бы на М. Успенского, А. Лазарчука или Е. Лукина, хотя с волгоградцем следует быть осторожней, этот писатель умеет удивлять), ведь парень получил практически все, на что может рассчитывать писатель-фантаст - от "Старта" до "Аэлиты", в свои жалкие 35 лет. Зачем ему теперь-то напрягаться?

А ведь чтобы сделать Крутую Книгу, напрячься надо. Поэтому, скорее всего, ее напишет (или, как мы помним, уже написал) кто-то из недонагражденных. А таких довольно-таки много. В основном авторы, не относящиеся ни к питерско-сибирской, ни к харьковско-киевской, ни к какой-нибудь там екатеринбургско-следопытовской или московской группировкам. То есть, почти совершенно самостоятельные (как, например, Е. Адеев, Н. Басов, Л. Бутяков, С. Волков, Р. Злотников, Б. Иванов, К. Мзареулов, А. Орлов (в любой его ипостаси), Н. Перумов (хоть он уже и иностранец), А. Плеханов, Н. Резанова, А. Соболь, М. Фрай, В. Шпаков, П. Шумилов, Б. Щербатых, С. Якимов...).

Круг предполагаемых претендентов при таком предположении, естественно, сужается, но ведь не следует забывать и о том, что кое-кто из "группирующихся" тоже обойден вниманием собратьев, вручающих каменные и бронзовые сувениры (а среди них есть весьма неплохие авторы-фантасты: Ю. Буркин, В. Васильев, Л. Вершинин, А. Громов, О. Дивов, С. Иванов, А. Калугин, Л. Кудрявцев, Г. Панченко, Н. Полунин, А. Скаландис, М. Тырин, С. Федотов, А. Щупов...).

С другой стороны, я в принципе исключил бы из списка предполагаемых лидеров всех питерцев и иже с ними (самоуверенных турбореалистов - однозначно), уж слишком вольготно они себя чувствуют на пажитях литературных, слишком правыми и непогрешимыми считают себя (Воспитательная недоработка Б.Н. Стругацкого? Или, наоборот, "переработка"?).

Опять же меня, как непритязательного потребителя фантастики, мало волнуют изыски украинских лидеров, взявших на вооружение принцип усложненной подачи достаточно тривиальных идей. Или - виртуальный выпендреж новоявленных российских киберпанков.

Только надо ли брать в расчет чьи-то личные пристрастия и антипатии? Просто не представляю. Я даже не представляю механизма становления одной из многих книг - Великой. И я не представляю чем она так уж выделится среди прочих. Может, как раз и будет несколько сложнее организована внутри, чем другие, а может... Так что задача по выявлению Автора и Книги далеко не такая легкая, как может показаться изначально (хотя, интересно, показалась ли она хоть кому-то легкой?). Да и не следует, мне кажется, решать сию задачу вот так вот в лоб. Лучше, наверное, просто остановиться, оглядеться, взять с полки только что приобретенный томик в глянцевой корочке и начать его читать. А вдруг это окажется...

Нет-нет, вы уж сами выберите для себя то, что вознамеритесь прочесть, а мы сравним наши предпочтения... лет эдак через десять. Когда уже все любящие фантастику будут радоваться своему личному сокровищу - Первой Великой Отечественной Книге Фантастики.

23.07.2000 г.

Фэнзин "Вавилон" 3 '2000

27.06.2000 г.

В разделе "Архив" опубликовано:
Геннадий ПРАШКЕВИЧ. Разворованное чудо

18.06.2000 г.

Фэнзин "Вавилон" 2 '2000.

Подписка на "Уральский следопыт" проводится по каталогу агентства "Роспечать".
Индекс 73413.
Подписка принимается во всех отделениях связи России и СНГ.