Новости компьютерной литбиблиотеки Б.Бердичевского.

Выпуски на Subscribe.Ru выходят на несколько дней/недель позже и с традиционной рекламой не от меня. Приглашайте к подписке ваших знакомых!

Надеюсь, вас как и меня увлекло чтение произведения Александра Шамеса "Услышать Эмерсона и умереть". Итак, окончание романа. Желаю приятного чтения!

Сообщения

Открылся мой Форум -- Форум Бориса Бердичевского. Регистрируйтесь и участвуйте! На Форуме обсуждается творчество Майн Рида.

На моем сервере вы можете подписаться на рассылку, отписаться, а также изменить адрес подписки.

Внимание: на моем майл-сервере включена защита от спама. Если вы хотите послать мне сообщение, сделайте это через форму на сервере.
Вы также можете вставить текст "AntiSpam-Stop" в заголовок письма, чтобы обойти защиту.

Пополнения в моей библиотеке

16.03.2012 -- Научно-популярная статья Майн Рида -- "Лапландия и лапландцы."

08.06.2011 -- После публикации в рассылках выложен роман-чертовщина Евгения Якубовича "Программист для преисподней"

08.01.2011 -- Выложен отредактированный вариант моего перевода романа Майн Рида "Жена-девочка"

20.07.2010 -- Знаменитая сказка Редьярда Киплинга "Маугли"

08.04.2010 -- Роман А. Тоболяка "Невозможно остановиться", который я только закончил сканировать, распространяется исключительно для зарегистрированных участников моего Форума.

17.03.2010 -- Майн Рид. Гвен Винн: роман реки Уай. Перевод Д. Арсеньева. Устранение, надеюсь, последних опечаток!

Услышать Эмерсона и умереть,
или
Несколько эпизодов из жизни Израильского Хай-Тека.
Околонаучный триллер без пролога, но с эпилогом.
© Александр Шамес

Окончание. Начало в выпуске No156

Моти ехал к Марку. Зачем? Ответ на этот вопрос Моти прекрасно знал. Но - старательно скрывал его сам от себя. В темных уголках своего подсознания. В далеких закоулках памяти. Так ли уж нужно было им встречаться? Никаких, даже формальных, поводов для визита не было. Да и быть не могло. Во-первых, компания "Крайо-Кон" прекратила свое существование. Как субъект физический и субъект юридический. По условиям договора с бразильской компанией, "Крайо-Кон" должен был получить вполне пристойные деньги как в форме прямых выплат акционерам, так и в инвестициях. Однако, несмотря на то, что договор был выполнен полностью, без Марка дела как-то не пошли. Да что там - "не пошли"?! По правде говоря - остановились. Совсем. Как ни старались Федотыч с Леонардом вдохнуть жизнь в задуманные Мариком новые устройства - ничего путного у них не получилось. Да и настроения работать ни у кого не было. Очевидно, именно Марк и был тем ветром, который сам по себе и способен породить настоящую "мозговую бурю". А без ветра... В общем, для интеллектуального "девятого вала" одной воды оказалось недостаточно. И вот, в один серо-желтый от зависшей над Негевом песчаной бури вечер господа директора решили прикрыть лавочку. Моти обратился все к тем же бразилам, и они с радостью согласились за вполне умеренную сумму скупить всю компанию целиком, а вернее - права на все "Крайо-Коновские" патенты и ноу-хау. Концессионеры повздыхали, густо выматерили проклятых капиталистов и - согласились! Результатом оказались живые деньги, одномоментно обогатившие всех акционеров оптом и каждого - в розницу. Может быть, будь Марк в состоянии хоть как-то адекватно реагировать на окружающую действительность, он бы попытался воспрепятствовать уничтожению своего детища - "Крайо-Кона". Но Марк... И вот тут-то начинается куда как более грустное "во-вторых".

Во-вторых, после всех перенесенных потрясений Марик почти полностью отказался от общения с окружающим внешним миром. И вовсе не тяжелая инвалидность послужила тому причиной. Современная техника позволяет безнадежно парализованным больным передвигаться, разговаривать, активно работать и даже вполне достойно исполнять супружеские обязанности. Гениальный физик Стивен Хокинг, с детства пораженный рассеянным склерозом, в своей компьютеризированной коляске объездил весь мир с лекциями по теории времени и вселенной, неоднократно вступал в брак и активно занимался продолжением рода. Но с Марком... Нет, не в технике было дело. И не в деньгах. Как бы ни крохоборствовали алчные бразильянцы, но даже после продажи им части "Крайо-Коновских" акций по злосчастному первому сан-паульскому контракту, Марк, как главный акционер, получил весьма значительную сумму - и на самую современную коляску хватало, и на сиделку-филиппинку, и даже еще немного оставалось - сотен эдак пару тысяч долларов на совсем уж черный день. К тому же, в оплате нейрохирургической операции и транспортировки Марка домой, не сговариваясь, приняли участие и Моти, и Леонард и, конечно, Федотыч. И еще кто-то большой, пожелавший остаться неизвестным. Да и государство Израиль сжалилось над инвалидом, не располовинив (как это в означенном государстве принято) налогами честно заработанное, а лишь слегка пощупало несчастного нового миллионера за вымя. Семья Марика, его (к приятному удивлению - даже в беде весьма многочисленные!) друзья и приятели, опираясь на вдруг свалившиеся на них капиталы, сумели переоборудовать скромный двухэтажный домик семьи Альпериных в приспособленное для комфортного проживания колясочного калеки жилье. Пандусы, подъемники, специальная мебель - все это должно было облегчить существование человека, вырванного болезнью (или - несчастным случаем) из нормальной жизни. В родных стенах домочадцы и друзья попытались окружить Марика атмосферой любви и заботы. Попытались. Но не преуспели. Усаженный в самое навороченное электрокресло, управляемое слабыми касаниями сенсорной панели пальцами левой руки, Марик почти не передвигался по пандусам своего уютного домика. Большую часть времени он проводил, укрывшись в комнате, в былые дни служившей ему кабинетом. В этой комнате был установлен постоянно подключенный к Интернету компьютер, управляемый через инфракрасный канал от сенсорной панели на Марикином кресле, а также полный комплект музыкальной аппаратуры - сверхсовременный винчестерный проигрыватель лазерных дисков, знаменитый (чиненный самим Федотычем!) звуковой усилитель и система мощных акустических колонок. За короткое время Марик научился довольно ловко управляться с сенсорной панелью и с тех пор буквально "поселился" в киберпространстве Интернета. Новостные порталы и сайты разноообразных спецслужб стали предметом его пристального интереса. Иногда в фокус попадали патентные новости, аналитические статьи по хай-теку и биржевые сводки. Марик что-то целенаправленно искал. Крупицы какой, известной только ему самому, информации? Следы и метки проходивших по тайным каналам переговоров, приказов и донесений? Рожденное в прошлом или пришедшее из грядущего эхо больших событий? Никому не ведомо. И хотя, невзирая на полную потерю речи, Марк с легкостью мог бы беседовать с окружающими, пользуясь синтезированным компьютером голосом, он почти никогда этого не делал. Лишь несколько слов в день - приветствия и пожелания спокойного дня и ночи жене и детям, указание сиделке сменить кассету с дисками в проигрывателе, просьбы о самом необходимом... И это всё. Ни слова приходящим навестить его друзьям и коллегам. Ни взгляда, ни улыбки. И если поначалу Марик еще проводил в обществе гостей минут пятнадцать, дозволял дружески пожимать себе плечо и прочую сентиментальную чепуху, и только после того укатывал в свою изолированную ото всех комнату, то, спустя какое-то время, он стал отказываться даже выходить к посетителям. Приблизительно тогда же убавился его интерес к розыскам в Интернете. Очевидно, он нашел то, что искал. И находка эта настроения ему не подняла. Даже совсем наоборот. Именно тогда Марк почти полностью замкнулся в себе. Отказался от ежедневных встреч с детьми. Практически перестал читать новостные сайты. Большую часть времени просматривал и систематизировал какие-то файлы. И - все время громко слушал музыку. Марк полюбил прислоняться лбом к басовой колонке - сабвуферу. Очевидно, так он куда как лучше воспринимал знакомые ритмы, ощущал динамику и напор рока. Слушал в основном своих любимых "Эмерсона, Лэйка энд Палмера". Изредка - современный прогрессив-рок - "Солярис", "Афтер Крайинг" и "Пендрагон" с "Ай-Кью". И еще реже - "Пинк-Флойдовских" "Энималс" и "Уишь ю уэр хир". Сиделка говорила жене, что в последние дни при прослушивании "Флойда" Марк плачет. Все чувствовали - происходит что-то очень нехорошее. Но никто даже не пробовал хоть что-нибудь предпринять - все знали характер Марка. Если он, как раковина-жемчужница, по известным только ему причинам накрепко закрывал створки самоизоляции - извлечь жемчужину без причинения еще бОльшего вреда было практически невозможно. Наблюдавший Марика психолог не советовал, как говорится, лезть пациенту в душу. К советам психолога в семье прислушивались. А что еще оставалось делать?

Именно в те дни и пришло к Моти странное желание посетить Марка. Впрочем, почему странное? Моти прекрасно знал, чего он хочет от Марика. Нет, не прощения. Всего лишь - доброго взгляда. Всего лишь - понимания. Всего лишь?!..

- Марик, к тебе Моти приехал! - это крикнула по интеркому жена. Или - сиделка? - Нет ответа. Только щелкнул электронный запор на двери в кабинет.

- Идите, Моти! Он, кажется, хочет вас видеть, - взволнованно произнесла сиделка-филиппинка. Увидев уже в самом факте желания добрый знак, Моти расправил плечи, надел на лицо самую дружелюбную улыбку, тщательно подобранную в богатом мимическом арсенале старого шпиона, глубоко, как перед нырком в ледяной омут, вздохнул и толкнул отпертую дверь в кабинет...

Марик сидел перед экраном компьютера. К Моти спиной. Из колонок на почти максимальной громкости раздавалась приятная музыка: мелодичный перебор акустической гитары, лирическая партия шарманки, глубокая фоновая поддержка меллотрона. И - красивый и бесконечно печальный мужской голос, произносящий такие простые и такие значащие слова... Даже Моти, весьма далекий от современной музыки, узнал эту мелодию - "Се ля ви", в исполнении Грега Лэйка и оркестровке Кейта Эмерсона, с альбома "Уоркс". Марик часто слушал этот диск в поездках. Федотыч рассказывал, что тогда, на концерте в Рио, Марик влез на стол и вместе с какими-то седыми бразильскими фэнами пятнадцать минут скандировал: "Се-Ля-Ви!", "Се-Ля-Ви!", "Се-Ля-Ви!". До тех пор, пока уже совсем ушедшие было со сцены уставшие кумиры не вернулись к инструментам и взявший двенадцатиструнку Грег Лэйк не начал петь...

Моти заметил, как Марк слегка пошевелил пальцами - лирическая мелодия прервалась. Её сменил отрывок из композиции "Карн Эвил": "Уэлкам бэк май френдс то зе шоу зэт невер эндс!" ("Добро пожаловать, друзья, на представление, которое никогда не кончается!"). Полиглот Моти воспринял эти стихотворные строки как приглашение. И - сделал шажок по направлению к Марку. Но в следующее мгновение и этот музыкальный фрагмент прервался. В комнате тревожно и грозно зазвучали мощные аккорды и стаккато ранней Эмерсоновской антивоенной сюиты "Таркус". Моти остановился, будто напоровшись на плотную стену пульсирующего звука. Коляска с Марком медленно повернулась, открыв Моти для обозрения плоский экран большого, двадцатиодно-дюймового монитора... На экране одна за другой, в режиме автоматического слайд-шоу, появлялись заголовки газетных статей и кадры из новостных программ. Все - посвященные ядерному инциденту в "Заповеднике". Непонятно каким образом добытые стрингерами жуткие кадры с места событий: сотни сожженных на испытательном стенде тел; перекрученные и полурасплавленные многотонные стальные конструкции цехов непонятного назначения; опрокинутые, расплющенные танки и бронемашины боевого охранения; обожженные ядерным пламенем, но пока еще живые солдаты из патруля периметра; задушенные нервно-паралитическими газами обитатели дальнего "Заповедника"; попавшие под выброс члены гуманитарной комиссии ООН; пепельные верблюды, рассыпающиеся при малейшем дуновении ветра или прикосновении пальца...

Пауза затянулась. Онемевший Моти вдруг почувствовал, что не может отвести взгляд от экрана монитора. Фотографии с места событий сменились аршинными красными и черными полосами заголовков передовиц, опубликованных во всех центральных газетах мира. На английском, иврите, русском, китайском и прочих доступных отставному разведчику языках. "Заповедник": факты, версии, аналитические обзоры. Килотонны словесных спекуляций и миллиграммы правды, тонущие в океане дезинформации. Весь этот материал был, очевидно, прекрасно знаком как хозяину, так и гостю.

- Б-г мой! Зачем я на все это смотрю? - спросил себя гость. И внезапно понял, что же именно заставляет его не менять направление взгляда. Моти осознал, что просто боится столкнуться взглядом с Марком. И, сердясь на свое малодушие, неимоверным усилием воли гость заставил себя посмотреть в лицо хозяину...

Со странного, похожего на мучнистую маску лица паралитика на Моти в упор смотрели слегка прищуренные холодные серо-стальные глаза. В этом взгляде не было ни понимания, ни сочувствия, ни намека на отпущение грехов. Но были: знание прошлого и предвидение будущего, а еще - ненависть и презрение. Всего лишь миг, десятые микросекунды понадобились Моти для того, чтобы прочесть этот взгляд. И осознать - Марк знает все. Понял, вычислил, ощутил...

Да, Моти не получил того, за чем он сегодня приехал к Марку. Надежда на понимание (и, возможно, прощение?) была безвозвратно утеряна. А взамен... Взамен гость получил определенность. Тоже немало! Дуэльное мгновение истекло быстрее, чем секундная стрелка успела перескочить с одного деления на другое. В следующее мгновение Марк уже повернулся к гостю спиной. Из динамиков снова полились звуки шарманки: Грег Лэйк допевал свое "Се ля ви". Аудиенция была окончена.

Уходить пришлось в лучших традициях английских джентльменов - не прощаясь. Моти просто не мог вымолвить слова прощания ни самому Марку, ни его домочадцам. Уход походил на бегство. Бегство от того взгляда - взгляда прокурора, судьи, палача. Моти рухнул на сидение своей машины и почувствовал, что еще немного - и он потеряет сознание. Дикая боль молнией пробежала от виска к виску, прожигая след в измученном противоречиями между долгом и совестью мозге. Голова его упала на лежащие на рулевом колесе руки, и Моти показалось, что приход смерти неотвратим прямо сейчас. Но небесам такой конец, видимо, показался слишком простым и мелодраматичным. Пьеса еще не была доиграна до конца. И боль отступила. Ошеломленный Моти помотал странной, словно наполненной высоким вакуумом головой и, не почувствовав никаких признаков еще мгновения назад казавшегося неминуемым конца, облегченно вздохнул и повернул ключ в замке зажигания.

"Богатые тоже плачут! Алия теряет лучших людей. Может, в Консерватории что-то подправить?" - корреспондент "Эха Новостей" Илья Грицнер в репортаже с Беэр-Шевского альтернативного кладбища "Менуха Нэхона", 29 ноября 199* года:

Сотни скорбящих пришли сегодня на одно из немногих в стране светских мест последнего упокоения - Беэр-Шевское альтернативное кладбище "Менуха Нэхона". Наши соотечественники и граждане Америки, Канады, Германии, России, Молдовы; светские и религиозные; простые работяги и директора хай-тековских компаний; русско-, иврито- и англо-говорящие; рокеры и офицеры Маткаль - Генерального Штаба. Всех их объединило одно горе: безвременная и трагическая гибель одного из самых заметных членов русскоязычной общины Израиля, в недалеком прошлом - президента маленькой высокотехнологической компании "Крайо-Кон", сенсационное сообщение о продаже которой бразильскому концерну "Эль-Ди-Комп" (сумма сделки не оглашалась!) всколыхнуло приунывший от перманентного экономического спада деловой мир Израиля, известного ученого и просто хорошего парня - Марка Альперина.

Доктор Марк Альперин с семьей совершили Алию в начале 90-х годов. Проработав несколько лет в Беэр-Шевском Университете имени Бен-Гуриона в должности исследователя, Марк подал заявку на финансирование самостоятельного проекта в Теплице (Хамаме) Технологического парка Неватим. Там, в Хамаме, и была организована компания "Крайо-Кон", которая разработала, запатентовала и начала производить уникальные электронные компоненты, действующие на принципе высокотемпературной сверхпроводимости. По окончании срока финансирования проекта Министерством Промышленности и Торговли, "Крайо-Кон" стал самостоятельной компанией с ограниченной ответственностью, большая часть акций которого принадлежала Марку Альперину и его соавторам. В течение нескольких лет фирма выполняла пилотные проекты по заказу крупнейших электронных компаний - производителей высокоточной электроники. Одновременно рядом этих компаний велись переговоры о продаже лицензий и возможном слиянии. Около полутора лет назад международная компания "Эль-Ди-Комп" (штаб-квартира которой находится в Сан-Пауло, Бразилия) пробрела лицензию на производство ряда разработок "Крайо-Кона". После этого крохотная фирма, в штате которой работало всего лишь несколько человек (большинство - выходцы из стран бывшего Советского Союза) выдвинулась в первые ряды супер-эффективных израильских высокотехнологических компаний. К сожалению, это радостное событие было омрачено трагическим известием: проводивший в Бразилии переговоры Марк Альперин (следуя официально распространенной в масс-медиа версии) попал в тяжелую автомобильную катастрофу на шоссе в окрестностях Рио-де-Жанейро. Врачи спасли жизнь Марка, но он вернулся домой, в поселение Шима, что за зеленой чертой, почти полностью парализованный. Однако этот страшный поворот судьбы не сломил сильный дух свежеиспеченного миллионера. Конечно, он уже не мог продолжать главное дело своей жизни - разработку новых высоких технологий. (Именно поэтому его друзья и деловые партнеры решили продать фирму. Тут будет уместно заметить - за весьма и весьма солидные деньги!) И Марк, успевший за короткое время усилиями прессы (и нашей газеты - в том числе) превратиться в трагико-оптимистического героя нашей общины, решил заняться... музыкальной критикой! Всего несколько месяцев назад ваш корреспондент посетил доктора Альперина в его полностью перестроенном доме в поселении Шима. Тогда Марк, общавшийся с внешним миром через вокодер мощного персонального компьютера, заявил, что собирается писать книгу о прогрессивных направлениях рок-музыки: их зарождении в конце шестидесятых и развитии в последней четверти двадцатого века. С этой целью он предпринимал обширный поиск в Интернете, состоял в переписке (через электронную почту) со многими известными рок-музыкантами и начал составлять персональную базу данных по прогрессивному року. Марк был полон энергии и оптимизма. И вот - эта ужасная гибель...

Позавчера, когда супруга Марка с детьми была в гостях у родителей в Иерусалиме, сиделка обратила внимание на то, что Марк давно не выезжал из своего кабинета и не подавал никаких сигналов (а пациент, даже во время углубленной работы, был весьма требователен, если не сказать - капризен: то просил заменить диски в кассетнице лазерного проигрывателя, то - заварить чай покрепче). Филиппинка несколько раз позвонила в запертую изнутри дверь кабинета. Ответа не последовало. Интерком молчал, электронный замок был фиксирован в положении "закрыто". Тогда сиделка, почуяв неладное, принялась обеими руками стучать в дверь. Безрезультатно. Мужественной женщине, проявившей незаурядную смекалку и силу, удалось взломать замок и войти в полутемный, освещенный лишь пробивающимися сквозь неплотно закрытые жалюзи лучами закатного солнца кабинет. Ни постоянно работавший в сети компьютер, ни музыкальный центр не действовали. Бездыханное тело Марика находилось там, где сиделка, домочадцы и друзья в последние месяцы привыкли видеть хозяина кабинета. Он сидел в своем электронном чудо-кресле у стойки с аппаратурой. Но - в странной, практически невозможной для парализованного больного перекрученной позе. Голова Марка свесилась на грудь. Когда охваченная ужасом сиделка, взявшись за мраморно холодный подбородок, откинула голову в направлении спины, ее взору открылось покрытое сине-красными пятнами ожогов и гематом искаженное лицо... Во рту Марика был перегрызенный силовой кабель питания музыкального комплекса. Второй конец кабеля уходил к электрической розетке. И тогда много повидавшая на своем веку немолодая филиппинская женщина закричала...

Именно так, практически точной цитатой из "Жука в Муравейнике" братьев Стругацких, можно было бы окончить это репортаж. Но читателям нашей газеты, возможно, будет интересно знать и то, что происходило в доме семьи Альпериных после того, как тело было обнаружено. Вызванная бригада парамедиков констатировала смерть от поражения электрическим током. Конечно, в кабинете сработала защита, и сетевое напряжение было отключено. Однако ослабленному болезнью организму хватило и нескольких мгновений электрического шока, чтобы перестать существовать. Проведенное по горячим следам полицейское расследование заключило, что ничем иным, кроме как самоубийством, данный случай считать не приходится. Комната была заперта на электронный замок, отпиравшийся (по категорическому требованию хозяина) только изнутри. Ни одна электронная система безопасности ни в самом коттедже, ни по периметру хорошо охраняемого поселения не зарегистрировала появления чужих на территории поселения и в доме. Сиделка не могла войти, убить Марка и выйти: электронный замок не только отпирался, но и запирался по команде с Марикиного кресла. Экспертиза подтвердила - до взлома замок был закрыт. Все данные свелись к тому, что никто, кроме самого Марика, не мог прервать его жизнь таким странным способом. До сих пор непонятно, как ему, бездвижному калеке, удалось подтянуть почти не действующей левой рукой подключенный к розетке силовой кабель музыкального центра. Как удалось нагнуться и засунуть кабель себе в рот? Какой силой воли нужно обладать, чтобы зубами хладнокровно зачистить (обгрызть?!) изоляцию находящегося под током кабеля (обрывки изоляции были найдены в ротовой полости)? И самый главный вопрос - почему? Острый приступ мизантропии? Внезапно нахлынувший страх перед долгими годами существования калекой? Желание избавить семью от факта совместного проживания с тяжело больным? Нет ответов... Одно только можно с уверенностью заявить - той атмосфере любви и взаимоуважения, которая царила в семье Альпериных, могли бы позавидовать тысячи и тысячи вполне здоровых семей!

Когда удалось подключить компьютер Марика, после загрузки системы на экране автоматически раскрылся файл с коротким текстом завещания, составленного Марком, как показала проверка времени создания файла, незадолго до события. В своем последнем письме Марк сдержанно и нежно попрощался с женой, детьми и друзьями, а также оставил распоряжения по управлению остающимся капиталом. Ни слова о причинах, побудивших его к самоубийству, Марк не оставил. По-видимому, он счел необходимым унести эту тайну с собой в могилу.

Странную картину можно было наблюдать сегодня на кладбище "Менуха Нэхона". Кто еще, кроме такой незаурядной личности, как доктор Марк Альперин, мог бы собрать вместе и объединить в горе столь разных людей? Как получилось, что над ним, негалахическим евреем - сыном еврея и русской, гражданином Государства Израиль, вместе читали Кадиш учащийся ортодоксального колеля Арье Бар-Захария (коллега Марка и один из бывших совладельцев "Крайо-Кона" доктор Леонард Каушанский) и галахичесий еврей Серега - сын Марика. У чьей открытой могилы в одном строю могли стоять группа одетых в гражданское (но демонстрирующих хорошую военную выправку) мужчин (имена запрещены к публикации военной цензурой), преуспевающий бельгийский бизнесмен дядя Жора и бородатый гениальный русский инженер - израильтянин Федотыч?

Что-то неладное происходит с нашим миром. Почему был продан иностранцам уникальный "Крайо-Кон" - гордость израильского Хай-Тека? Почему не удалось сохранить душевное спокойствие и, в конечном итоге - жизнь такого человека, как Марк Альперин? Почему, порвав со своим прошлым и даже - семьей, ушел к ультра-ортодоксам талантливый ученый Леонард Каушанский? Как сложится судьба бывших сотрудников и хозяев "Крайо-Кона"? Вы хотите ответов? Их нет у меня! Прежде всего, необходимо правильно поставить диагноз обостряющейся на наших глазах болезни общества. А до той поры всем нам лишь остается с мрачным юмором повторять, вслед за гениальным Мих Михом Жванецким, почти риторический вопрос: "Может, в Консерватории что-то подправить?"

Бледное ноябрьское солнце с трудом пробивало невесть откуда залетевшие в пустынные края северного Негева серые дождевые тучи. На Беэр-Шеву начал накрапывать не часто случающийся в этих пустынных местах, а потому - всегда желанный дождь. Редкие крупные капли лениво падали на людей, машины и каменистую красноватую глину кладбища "Менуха Нехона". Большинство пришедших попрощаться с Марком уже разошлись. Обвально повзрослевшие сыновья увели свою, онемевшую от горя, мать - жену Марика. У свежей могилы, заваленной, по русскому обычаю, венками и цветами и, по еврейскому - положенными на могилу камешками, остались только Леонард, Федотыч и Моти. Обрамленный жидкими рыжими пейсами, одетый в черную шляпу и потрепанный лапсердак, Леонард продолжал, раскачиваясь, распевать Псалмы. Федотыч диковато расфокусированными глазами уперся в табличку с надписью: "Марк Альперин, 196* - 199*". Собранная в кулак былинная борода в сочетании с резким запашком какого-то дешевого водочного пойла как бы олицетворяли любимую поворку Федотыча, произносимую им, в зависимости от ситуации, с абсолютно разной интонацией. Сейчас это звучало бы: "Дык... ёлы-палы...". Последним участником этого прощального трио был Моти Ноффлер. Внезапно похудевший, с каким-то сильно почерневший лицом, Моти выглядел ненамного лучше уже захороненного усопшего. Все время траурной церемонии он молча простоял в первом ряду, но в некотором отдалении и от родных Марка, и от "Крайо-Коновской" команды. От предложения произнести несколько прощальных слов Моти резко отказался, весьма выразительно отказно кивнув потускневшей лысиной. В отличие от своих бывших коллег, очевидно - растерянных, но не раздавленных, Моти выглядел тряпичной куклой, из которой вынули каркас. Вот и сейчас он стоял в напряженном молчании, переминаясь с ноги на ногу и упершись взглядом в еще пустую раскрытую соседнюю могилу. По прошествии нескольких минут он приблизился к Леонарду и неловко пожал ему предплечье руки, державшей молитвенник. Не прекращая раскачиваться и подвывать, Леонард свободной рукой похлопал Моти по плечу, после чего утерял к тому всякий интерес. Следующим был Федотыч. Он искренне открыл Моти объятия и крепко, по-мужски, сжал невысокого Моти, приподняв его в воздух. Именно тогда Моти и заметил крупные слезы, беззвучно стекавшие по щекам Федотыча в густую бороду. "Прощайте, мужики!" - прерывающимся голосом прокричал Моти и, спотыкаясь о могилы, побрел к своему автомобилю. Перед тем, как тронуться с места, Моти еще раз обернулся. Дождь усилился - все посетители кладбища разбежались, спасаясь от струй нечистой, смешанной с песком и пылью, воды. И только две фигуры продолжали оставаться как бы прикованными к месту: фигура раскачивавшегося в молитве ортодоксального еврея и фигура прочно стоявшего на широко расставленных ногах бородатого былинного богатыря... Что это было? Символ изначальной двуединой природы Марка или просто - одно из случайных совпадений в бесконечном спектакле того сумасшедшего театра теней, который мы именуем жизнью?

Вернувшись с похорон, Моти, не раздеваясь, прошел в свой кабинет и сел к письменному столу. Включил компьютер, терпеливо выждал, когда загрузится операционная система, затем запустил Уордовский текстовый редактор. Руки его легли на клавиатуру и пробежали по ней, устанавливая фонт крупного размера. Еще несколько движений, и на экране монитора появилось одно русское слово: "Суки!". Затем, на мгновение задумавшись, Моти добавил: "Какие же мы все-таки с-с-суки...". После чего с методичной аккуратностью переключил фонт на ивритский, и воспроизвел ту же самую фразу на языке пророков. Полюбовавшись на результат, Моти выбрал европейскую кодировку и перевел показавшиеся ему столь уместными в данный момент слова на английский, немецкий и венгерский. Задумавшись еще на мгновение, решил добавить также перевод на китайский. После чего отдал команду вывода на печать. Принтер загудел, воспроизводя в "твердой копии" творчество многоязыкого автора. Моти с удовлетворением убедился, что ценный текст был распечатан без ошибок и накладок. Затем, оставив напечатанные листы в принтере, отпер верхний ящик тумбы письменного стола, достал оттуда опасно блеснувший свежей смазкой вороненый "Глок", снял с предохранителя, салфеткой протер от масла несколько сантиметров ствола вблизи дула и, брезгливо поморщившись, вставил ствол пистолета себе в рот...

"Вчера вечером, на вилле в Мигдаль ха-Эмек было найдено тело отставного полковника военной разведки АМАН, а ныне - предпринимателя Моти Ноффлера. Полковник Ноффлер покончил жизнь самоубийством, выстрелив из личного оружия себе в рот. По сообщению начавшей расследование по факту самоубийства полиции, никакой прощальной записки полковник Ноффлер не оставил. Причина самоубийства пока не установлена. Пожелавший остаться неизвестным источник, близкий к семье Ноффлеров, сообщил нашему корреспонденту, что в последние годы Моти Ноффлер страдал от сильных головных болей. По результатам проведенных обследований, причиной головных болей могла быть опухоль головного мозга. Окончательное обследование, которое бы позволило установить, действительно ли опухоль является недоброкачественной, Моти должен был пройти в начале следующего месяца в Хопкинсоновском Мемориальном Госпитале в Вашингтоне. Однако в течение уже нескольких месяцев полковник Ноффлер находился в глубокой депрессии, усугубленной недавней трагической гибелью его коллеги и друга доктора Марка Альперина.

В семидесятые годы Моти Ноффлер находился на оперативной работе в научно-техническом отделе военной разведки АМАН. В середине восьмидесятых он, в ранге полковника, возглавил научно-технический отдел того же ведомства. После выхода в запас Моти работал высокооплачиваемым менеджером в области высоких технологий. Именно его профессианализму обязаны своим успехом такие легендарные в израильском Хай-Теке компании, как "Метра-Бет" и "Крайо-Кон".

Похороны полковника Ноффлера состоятся завтра в полдень на военном кладбище Хайфы."

(из сообщения в газете "Едиот Ахоронот", 30 ноября 199* года)

PS (Пост Скриптум от Автора)

Мы сидим с Федотычем в его кабинете у рабочего стола, заваленного всяческим мелким электронным барахлом, осциллоскопами и паяльниками. Мы пьем смородиновую водку "Абсолют" и закусываем ее настоящим украинским салом с чесноком. Мы почти молчим. Мы поминаем Марика.

Над столом Федотыча, который теперь работает главным электронщиком у дяди Жоры, висит увеличенная и вставленная в скромную рамку фотография. На которой Марик, Кейт Эмерсон и Федотыч стоят, обнявшись, на полуосвещенной сцене у громадного синтезатора. Федотыч выглядит слегка обалдевшим, а глаза Марика светятся неподдельным счастьем. Он радостно машет рукой фотографу, которым, судя по всему, был Гурам. Никто из них еще не знает, что произойдет спустя несколько часов. И уж тем более не догадывается, почему и ради чего это произойдет. Да и сейчас Федотыч, к примеру, и не подозревает о действительной подоплеке всех этих событий. Федотыч не догадывается. Леонард не знает. Нет Марика и Моти. "И борщ смывает все следы..." - как любили в семидесятые комментрировать низкопробные советские детективные фильмы ехидные молодые интеллектуалы.

Вы спростите: откуда про все это знаю я? Действительно, долгие годы я был знаком со всей "Крайо-Коновской" командой. Марика знал еще по нашему Беэр-Шевскому Университету. Мы почти одновременноо начали работать там: я - в Департаменте Физики, а он - на Материаловедении. Мы часто встречались вне работы и любили поболтать о том, о сем под стаканчик хорошего коньяка. Но все эти подробности, во многом относящиеся к категории "топ сикрет", как правило, далеко упрятанные в файлах спецслужбистских архивов под грифом "хранить вечно", они - откуда? Персональное расследование? Доступ к секретным хранилищам, работа с документами? Да не было всего этого! Просто - не было!

Между тем, меня не оставляет стойкое, как назойливое дежа-вю, ощущение того, что именно я - знаю! Я больше не в силах носить это знание в себе. Но и сейчас, оформленное в почти завершенную повесть, это знание меня пугает. Зачем я вообще написал эту книгу? Почему эта история уже несколько лет не оставляет меня? Что это - фантазия, бред, наведенная галлюцинация, разновидность ментального онанизма? Или - ПРЕД-знание? ПРЕД-чувствие? Чего? Скажите мне - ЧЕГО? Ведь и я иду тем же путем, что и герой этой повести. Дойду ли, а если дойду, то - КУДА?..

Беэр-Шева - Познань - Одоланов - Лейпциг - Ханьчжоу - Пекин - Париж - Кобе - Киото - Милуоки - Ньюарк - София - Флоренция - Трамбл - Вуарен - Милан - Бусто Ареццо - Беэр-Шева

1998 - 2003

Friday, December 14, 2012 08:22 GMT+2
На сервере Бориса Бердичевского этот номер рассылки вышел
Sunday, July 15, 2012 22:49 GMT+2
© Барух Борис Бердичевский
borisba@borisba.com